Хватаю летящие в меня ключи и бегу к выходу.
В больнице сообщают, что мать в реанимации, и мне к ней нельзя.
- Как нельзя? – пру, как таран.
Опытная хотя и молоденькая медсестра стоит намертво.
- Нельзя. Не положено.
- На кой чёрт я мчался? Мне надо её увидеть.
- Как переведут в общую, так и увидите.
Кажется, она готова лечь поперёк коридора, чтобы меня не пустить, только я ведь перешагну.
Доктор, вышедший к нам вместе с главным врачом реабилитационного центра, твёрдо отодвигает меня к стене.
- Спокойно, Алексей. После острого предынфарктного состояния ей лучше побыть в реанимации. Там она под постоянным наблюдением. Круглосуточно подключена к оборудованию, которое следит за давлением и снимает кардиограмму. Если что пойдёт не так, неотложная помощь придёт вовремя.
- Что вообще произошло? – поворачиваюсь к врачу, на руки которого я сдавал мать не так давно.
Она должна быть в глубоком рехабе, а не валяться на больничной койке в реанимации.
- Давайте выйдем и поговорим.
Он трогает меня за рукав и просит следовать за ним. Где-то в конце больничного коридора за поворотом мы заходим в небольшой кабинет, где мужчина пытается и оправдаться, и извиниться.
Слушаю его с каменным выражением лица.
По всему выходит, что в центр каким-то образом под видом персонала попал абсолютно левый человек из той группы мошенников, что отжимают родительскую квартиру. Никто не знает, что наговорили матери, а может, не только наговорили, но той резко стало плохо с сердцем. Вот её и увезли сюда по скорой, поскольку локально врачи центра оценили ситуацию, как критическую.
Мало кто заинтересован, чтобы клиент двинул кони на их территории.
- Как такое возможно? – прищурившись, уточняю.
- Мы проверяем…
- Адрес, - требую я.
Пока они будут проверять, я быстрее разберусь.
- Не могу сказать.
- Что значит не могу?
Впервые за долгое время красная пелена ярости падает на глаза. Давно я не бывал в таком состоянии. Но видимо, всё к одному сложилось. Сначала эта ерунда с Верой, в которой ещё предстоит разобраться, теперь мать. Если дело касается родного человека, тут уж не до сантиментов и расшаркиваний. Я могу проглотить обиду, нанесённую себе, чтобы выбрать время и место для ответного удара. Но в делах, когда они касаются моих близких, бью сразу и резко.
Мы ещё какое-то время препираемся с представителем рехаба, но, видимо, мои аргументы в виде затянутого галстука на его шее, который я накрутил на запястье, его убеждают.
Раз к матери нельзя, буду разбираться сам.
Еду по адресу, куда отвезли проникшего на территорию центра человека.
В квартире два охранника и наглый юнец в костюме медбрата. Его, кажется, вообще не колышет, задержание. О чём это говорит? О том, что крыша хорошая…
- Ты что ей наговорил?
Парень даже не встаёт с дивана, сидит, раскинув руки по спинке и пялится в потолок.
- Что ты ей сказал?
- Ты кто такой вообще? – выплёвывает, когда в очередной раз задаю тот же вопрос.
- А так ты даже не знаешь…
- А мне знать не обязательно, сказали сделать, и я сделал, чтобы баба быстрее сдохла.
Успеваю размазать его рожу по подлокотнику дивана несколько раз, пока меня не оттаскивает охрана.
В итоге оказываюсь за дверью, уже туго соображаю, что делать дальше.
Прыгаю за руль и лечу по выученному адресу, где находится контора, проворачивающая нелегальные сделки с недвижимостью. Там только заикающаяся секретарша, которую я изрядно пугаю своим видом. Где руководство не знает, когда будет не в курсе.
До позднего вечера мечусь по Москве, пытаясь подтянуть знакомых и связи, чтобы как-то ускорить процесс, консультируюсь с юристом, объясняю, что произошло, но выходит, что к делу их проступки не пришьёшь, только если отдельным заявлением пустить.
Когда приезжаю домой и валюсь на диван без сил, на часах далеко за полночь.
Вырубаю телефон, попутно замечая несколько пропущенных от Веры и сообщения, полные паники. Но мне сейчас откровенно не до неё.
Вырубаюсь резко.
А когда также резко открываю глаза, за окном уже светло.
Как ночь прошла, даже не понимаю. Такое ощущение, что прикрыл глаза на секунду.
Вливаю в себя кружку растворимого кофе и включаю сотовый, моментально славливая звонок от адвоката.
С каменным лицом слушаю его сообщение, чтобы бросить в сердцах:
- Вот суки!
Оказывается, тот молодой урод успел снять побои и накатать на меня заявление. Самое удивительное, его приняли.
- У вас проблемы, Алексей. Да и в глазах судьи махание кулаками будет выглядеть, как…