Когда Ваун сбежал, Изабель нашла одиноко лежащую на грузовых палубах Иону. Ее взгляд был далеким и отрешенным, а крепкая, непоколебимая воля, которую она всегда демонстрировала на службе Императору, пропала. Физические раны Ионы не шли ни в какое сравнение с ее духовными шрамами… Рваная кровоточащая рана зияла в ее разуме, после того как псайкер испытал на ней свои силы, вырвавшись из заключения. Только много позже Мирия поняла, что хотел сделать колдун, волей случая осквернив душу Ионы: Ваун использовал ее для проверки своих способностей и оставил в живых как предостережение.
Никто уже не надеялся увидеть Иону. Постоянные припадки неконтролируемых рыданий поставили жирный крест на возможности ее возвращения в строй. Тем не менее сейчас она стояла здесь в своей броне.
— Что это значит? — спросил Ла-Хайн.
— Скажи ему, — произнесла Галатея.
Иона подняла глаза и моргнула.
— Я… я далека от прощения. Мне нет оправдания. Потому я предлагаю себя для покаяния.
— Нет… — к удивлению Мирии, возражение само собой соскользнуло с губ.
Стоявшая рядом с ней Порция прижала ладонь ко рту. Только Кассандре хватило мужества прошептать ужасную правду, которую все внезапно осознали.
— Она приносит клятву покаяния…
Иона повела плечами и сбросила красное одеяние, позволив ему упасть на каменный пол бесформенной кучей. Позади нее сестра Рейко молча подобрала одежду, не глядя на других женщин, словно чего-то боясь.
— Перед Императором я согрешила. — Голос Ионы обрел силу и стал слышен во всей часовне. — И нет мне прощения. Нет снисхождения. — Она сморгнула слезы. — Нет помилования.
Мирия жалобно посмотрела на канониссу. Галатея еле заметно кивнула, и селестинки, поднявшись с колен, подошли к Ионе и окружили ее. Все они знали этот ритуал наизусть.
Мирия, Порция, Кассандра и Изабель — каждая бралась за деталь снаряжения и брони Ионы, отсоединяя их и отбрасывая в сторону. В один голос они произносили следующие строки катехизиса:
— Мы отрекаемся от тебя. Лишаем тебя твоей брони и твоего оружия.
— Я оставляю вас по своей собственной воле, — продолжила Иона, — и по своей воле я вернусь.
Позади Рейко кривым ножом нарезала сброшенную мантию сестры на ленты, которыми Порция и Изабель обматывали обнаженные руки и ноги Ионы. Кассандра скрепила ленты изодранной туники печатями со словами клятвы и перетянула торс сестры колючей цепью искупления.
— Я буду искать прощенья Императора в самой темной ночи, — нараспев произнесла женщина.
Сестра Рейко с ножом в руке сделала шаг вперед и потянулась к волосам Ионы, но Мирия хладнокровно отобрала нож. Старшая сестра приблизилась к Ионе и шепнула подруге на ухо:
— Ты не обязана это делать.
Иона посмотрела на нее в ответ.
— Я должна. Одним прикосновением он опустошил меня, совершил нечто столь ужасное… Я не смогу обрести покой, пока не очищусь.
Мирия кивнула и произнесла вслух следующую строчку:
— Когда ты заслужишь прощение, мы примем тебя обратно.
Резкими энергичными движениями она состригла светлые волосы Ионы, пока не осталась лишь голая кожа, покрытая неглубокими порезами.
— До тех пор ты для нас — никто.
После этих слов клятва была скреплена, и боевые сестры, отступив на два шага назад, отвернулись. Мирия сделала это последней, крепко сжимая в руке рукоять ножа.
— Смотрите на меня, не видя меня, — со вздохом произнесла Иона, читая последние строки. — Узнавая меня, узнайте лик страха, ибо отныне у меня нет иного лица. Я стою пред вами — сестра-репентистка, до тех пор пока на меня снова не снизойдет благодать.
— Да будет так! — Галатея склонила голову, и все в часовне последовали ее примеру. Иона миновала их и направилась к одинокой госпоже у дверей часовни. Два нейрохлыста, носимые госпожой, начали жужжать и потрескивать смертоносной энергией. В руке она сжимала изодранный красный капюшон. Иона надела его, и они ушли.
Ла-Хайн нарушил тишину довольным ворчанием.
— Не совсем то, чего я хотел, но сойдет. — Он лаконично кивнул и щелчком пальцев подозвал декана. — Что ж, до встречи на Благословении, канонисса?
Галатея ответила кивком.
— До встречи, лорд-диакон. Да пребудет с вами Его свет!
— И с вами.