Старшая сестра взглянула лично, и у нее сперло дыхание.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
Это было просто сборищем чернорабочих.
Оконный разрез выходил прямо на широкую просторную залу, пронизываемую сотнями мостиков и труб, словно нитями паутины. Были и запутанные петли кабелей, вроде тех, что на улицах Норока, только куда более сложные. С потолка, утыканные этими самыми кабелями, свисали скрюченные механические руки - одни были пусты, другие переносили тяжелые железные платформы или кубы векового металла размером с танк. Некоторые просто висели, некоторые одна за другой двигались куда-то, выполняя свою неведомую работу. Сквозь этот рабочий шум различались нечеткие звуки то ли криков, то ли электрических разрядов – сказать наверняка не представлялось возможным. Насколько сестра Мирия могла различить, наружные стены палуб, что уходили вдаль, были усеяны многочисленными капсулами грязного зеленоватого стекла – это был тот же вид «клетки», в которой пойманного Вона доставили на «Меркуцио». По коже прошла неприятная дрожь, когда она ощутила в воздухе странный густой маслянистый запах. От этого лицо ее скривилось в отвращении.
- Чувствуешь это, не так ли? – тихо спросил Вон. – Отчаяние и боль тысяч псайкеров, живых и мертвых. Стены цитадели насквозь пропахли ею – их агонией, - он тряхнул головой. – Представь, каково тут мне.
- У меня сердце кровью обливается, колдун, сейчас расплачусь, - с презрением ответила она.
По этажам залы бродили какие-то люди. Мирия вытянула шею, дабы получше приглядеться, но она была слишком далеко для того, чтобы рассмотреть все как следует. Она различила лишь ковыляющие амальгамы плоти и железа, коими являлись слуги-сервитоы, и закутанных в робы рабочих, вероятно, механукосов. Но кем бы вторые ни были - большинство из них носили темно-серые свободные одеяния, укутывавшие их с ног до головы.
Вон заметил, к чему прикован ее взгляд.
- Кормильцы. Какая жестокая ирония - такой добрый милый термин, и так извращен этими бесчувственными кретинами.
Сороритас глянула в его сторону. С ним теперь следовало быть предельно осторожным. Он сам лично хотел попасть в это место, в чем она ему и посодействовала. Теперь его потребность держаться в их компании уменьшилась, и она не сомневалась, что он попытается сбежать при первой же возможности.
Другие женщины использовали эту короткую передышку, чтобы попить воды и помолиться. Напряженная Кассандра подошла к Мирии.
- Старшая сестра, есть ли какие-либо признаки сигналов тревоги? Мне кажется это странным, хотя Порция и не нашла никаких механических сенсоров или датчиков, которые могли бы оповестить… обитателей.
- Подобные механизмы не продержатся долго во влажности тоннеля, - ответил псайкер, - да и вообще охранная система Цитадели Пустоты направлена на то, чтобы мешать людям сбегать, а не прибывать. Если вы не будете греметь броней или орать молитвы, дабы оповестить нижние уровни о своем присутствии, то мы останемся незамеченными.
Мирия подала своим сестрам знак приготовиться.
- Мы – незваные гости тут, так что будьте начеку. До тех пор, пока мы не узнаем наверняка, что же именно происходит в этих стенах, мы должны оставаться незамеченными, - она убрала пистолет в кобуру. – Если возникнет необходимость – используйте лишь бесшумное оружие, ясно?
- Аве Император, - хором ответили женщины.
Старшая сестра толкнула Вона по направлению к двери.
- Что ж, давай, еретик. Яви нам то, что ты так жаждешь представить нашему взору.
Псайкер ответил ядовитым оскалом.
- Да с удовольствием. Уверен – ты откроешь для себя много нового.
Верити шла между Изабеллой и Кассандрой. Двигаясь с максимальной осторожностью, она разглядывала мириады теней на верхних уровнях залы. Мысленно она вернулась в Ионе и сестрам репентиям в Метисе: там их отточенные безукоризненные навыки защищали ее. Но сейчас Иона мертва, и все, что от нее осталось – почерневший скелет, другие репентии тоже пали там. Госиптальер чувствовала себя виноватой. История повторялась, и она не хотела, чтобы кого-либо из этих женщин постигла такая же участь.
Какая-то часть Верити начала бранить ее. Почему она просто не осталась на аэростате? Или вообще – в Нороке? Или самый лучший вариант – почему не вернулась на внешние луны и не приступила к своим обязанностям, отдав дань уважения Лете? Верити чувствовала себя опустошенной и разбитой, все это время она искала нечто, что излечит ее рану, причиненную смертью родной сестры, но чем дальше она заходила, тем все больше и больше понимала, что ничто, даже раскаяние и казнь Торриса Вона, не заполнят ее пустоту. «Император, направь меня, - тихо молилась она, - избавь меня от этого».
- Смотрите, - сказала Изабелла, указывая рукой. – Под нами открытая площадка. Похоже на выгульный двор…
Актиническая зеленая вспышка сверкнула где-то внизу, и Верити дрогнула, когда спустя миг, до нее донесся тонкий визг.
- Там кого-то убили.
Мирия приказала всем остановиться и изучила площадку сквозь свои магнокуляры. Некоторое время она молчала, словно пытаясь понять смысл всего того, что видела. Верити напрягла зрение, стараясь невооруженным глазом различить что-нибудь, но единственное, что она увидела – точки вдалеке, которые копошились подобно муравьям, а так же вспышки, похожие на выстрелы лазганов.
- Учебная группа, - протянула Мирия. – То… рабы, что ли? Их используют как мишени для тех, что в цепях. Эти люди в сером руководят всем этим.
- Цепи сделаны из фазового железа, - сказал Вон и потер старую рану на запястье, вспомнив прошлое. – Они обжигают кожу, когда ты применяешь психическую энергию.
Верити кивнула.
- Я раньше слышала об этом материале. Оно очень редкое, реликт, можно сказать, Темного Века Технологий.
Вон фыркнул.
- Здесь оно не такое уж и редкое, нянечка. У ЛаХэйна этого добра в избытке тут, - он обвел рукой стены. – Представь, что в тебя закачивают кислоту всякий раз, когда ты пытаешься говорить, или дышать, или есть. Касание этого клятого металла вызывает именно такие ощущения.
Старшая сестра убрала свой наблюдательный прибор и отошла от края платформы.
- Двигаемся дальше.
- Что там внизу творится?
- Стрельба по живым мишеням. Пленных колдунов учат убивать при помощи их разумов, - говоря о таком, Мирия явно чувствовала омерзение.
Когда они прошли дальше в тень, Вон указал на отдельный отсек.
- Нам сюда. Раньше здесь была лаборатория и хирургический отдел, до пожара.
- Пожара? – переспросила Кассандра.
Вон лишь улыбнулся, продолжив идти.
Строй сестер продолжал идти за аморальным пиратом. Верити не переставала теребить цепь своего серебряного розария, проводя пальцами по слегка потертым буквам, выгравированным на блестящем металле. Она обошла кривой люк, который был искажен обильными потоками горячего пара. Резной черный камень и стальной настил внешних комнат походили на дизайн многих космических кораблей и имперских домов, что видела Верити. Зубчатые колонны и изогнутые, испещренные зарубками перекладины были практически как на флотских звездолетах.
Верити проходила мимо покинутых лабораторий, стены которых были покрыты пятнами черного цвета, в их застоявшемся воздухе стоял запах разложения. Узоры старой прозрачной паучьей паутины покрывали множество предметов внутри, буквально запечатывая их. Были и другие двери, с прорезями для глаз и тяжелыми пудовыми задвижками, выплавленные из более тяжелого металла, нежели тот, из которого были выплавлены люки: двери одиночных камер. Женщина поймала себя на мысли, что не желает заглядывать внутрь, боясь увидеть то, что там может оказаться.
Язык тела идущей впереди Изабеллы также немного изменился. Боевая сестра чувствовала себя более уверенно, ибо ей уже неоднократно доводилось бродить по подобным коридорам. Верити ни капли не сомневалась, что Изабелла, Порция и другие были более чем способны вести бой в таких условиях. Пол был неровным – он был искажен теми же потоками горячего пара, что и люк, и споткнувшись, Верети вскинула руку, дабы ухватиться за колонну и не упасть. Когда госпитальер рассмотрела свою ладонь, то обнаружила ее покрытой толстым слоем липкого пепла. Она сразу поняла, что сей пепел – органический остаток сожженного человека. С излишней заботой она стерла это с руки и с раздражением поглядела на Вона. Если он и почувствовал ее взгляд, то виду не подал.