Хотя в голове Верити все еще звучало эхо разглагольствований экклезеарха, она первой нарушила молчание:
- Нет таких слов, которые бы описали всю сущность той ереси, о которой вы поведали, дьякон. Это… это безумие, как ни крути.
- Его коснулся Хаос, - крикнула Изабелла. – Он вне сомнений порчен, раз верит в эту чушь.
ЛаХэйн с горечью посмотрел на нее:
- Ваши взгляды так ограничены. Вы так боитесь выходить за рамки своего установленного канона. Если о чем-то не написано в ваших книгах правил, то вы не считаете нужным или возможным осмыслить это, ведь так? Вы боитесь всего, что может поставить под угрозу ваш узкий кругозор. Вам проще назвать меня еретиком и осудить в поклонении богам варпа, чем допустить то, что я прав, - с издевкой проговорил он. – Мне жаль вас.
Лорд-дьякон подозвал Оджиса к себе.
- Я вижу, что лишь сотрясал воздух впустую. Я хотел предложить вам место под своим крылом, но ни одна из вас не в состоянии осмыслить моего мировоззрения.
- Если ты убьешь нас, то прибудут другие боевые сестры, - выпалила Верити. – Если мы нашли Цитадель Пустоты, то о ней узнает и Галатея.
- Если вы рассчитываете на вашего дружочка Механикуса и на подбитый аэростат Шерринга, то зря, - сказал Оджис. – И тот и другой были сожжены нашими пирокенами с час назад.
- Я не буду убивать вас здесь и сейчас, - ЛаХэйн отвернулся. – Будь то псайкер, или простой человек, кормильцы всегда рады новым подопытным. К ним вы и отправитесь.
Оджис активировал прибор в его руках, и каждую из женщин подняло в воздух, после чего шкивы потянули их к подъемному лифту.
- Даже если ты и прав, - кричала Верити, - даже если ты и продолжаешь работу Императора, чего ты хочешь добиться? Он в миллионах световых лет отсюда, прикован к Золотому Трону. Хочешь создать свою армию колдунов, которая вырвет Его тело из самого сердца Имперского Дворца?
- Терра – не единственное место, где он работал над своими исследованиями, дитя, - голос дьякона стихал по мере того, как он отходил в тень мастерской. – Связь Невы с варпом не случайна. Это все Его рук дело. Эта планета сама по себе эксперимент, и прежде, чем Император пал, Он оставил здесь кое-то, - ЛаХэйн соизволил взглянуть, как они исчезают в стенном проходе комнаты. – Я уже подошел вплотную к раскрытию последних тайн, и когда я раскрою их, я переделаю человечество так, как желал Он.
Дабы пробраться к тайному сооружению, нужно было миновать кривые лавовые тоннели, пронизывающие Цитадель Пустоты. Многие из них были проведены к самому ядру спящего вулкана, пропуская через себя горячий воздух и пар. Но были и другие, заброшенные, заваленные и забитые камнями. Упершись руками и ногами в стены по бокам, Вон начал метр за метром опускаться вниз по наклонному тоннелю. К его счастью, карта, что была у него в голове, не сильно изменилась. Самовольное блуждание в замке самого ЛаХэйна - в этом однозначно что-то было, своего рода развлечение. Сейчас Вон мог смело признаться, что его план сработал не совсем так, как он задумывал, но его самой отличительной способностью всегда была способность импровизации. Вот почему ЛаХэйн избрал его как своего личного убийцу-пирокена, вот почему именно ему его хозяин поручал выполнение самых трудных и опасных миссий. Ирония была в том, что именно это и даровало псайкеру шанс совершить его окончательное восстание, коим он не мог не воспользоваться.
Он опустился на мелкий выступ. В каменной стене находилась выдвижная решетка, а позади нее – если память его не подводила – верхние уровни того места, что кормильцы называли «свинарник». Решетка была привинчена тяжелыми шурупами, но сделаны они были из простой стали. Аккуратно, Вон коснулся пальцами одного из шурупов и сконцентрировался. Через мгновения металл раскалился докрасна. Шурупы начали постепенно деформироваться и стекать.
Это были не простые камеры заключенных, в которые рассчитывала попасть Мирия. То, куда их «препроводили» оружейные сервиторы, было не чем иным, как простыми квадратными ямами, выдолбленными в вулканической породе и запечатанными железными решетками, препятствующие возможности побега. Боевая сестра взглянула наверх и различила полосу монорельсовой дорожки, пересекающую далекий потолок над головой. Ясно было, что время от времени сюда бросали еду, а когда несчастным предстояла встреча с кормильцами, им опускали лоток и вытаскивали их.
Их затолкали в две разные ямы, Кассандру и Изабеллу в одну, Мирию с госпитальером - в другую. Когда механорабы ушли, Мирия позвала своих подруг и те вяло отозвались. Судя по ее голосу, Кассандра была разозлена и все так же непоколебима. Ее сила поддерживала ослабшую, раненую Изабеллу.
Когда Мирия закончила изучение каждого угла камеры, не найдя ничего пригодного, то обреченно опустилась на ржавый остов кровати. В тех участках тела, которыми она билась об внутреннюю часть своей брони, сначала при падении контейнера, а затем при падении в яму, уже формировались синяки.
- Что-нибудь сломано? – несмело поинтересовалась Верити. – Где-нибудь болит?
- Везде, - огрызнулась Сестра Битвы. – Особенно указательный палец от бездействия, - она аккуратно пощупала свой участок шеи, что не был защищен броней. – Что интересно. Я уже приготовилась быть раздетой догола.
Верити кашлянула.
- Спасибо Богу-Императору за это маленькое снисхождение.
Мииря пожала плечами.
- Скорее это просто оплошность этого жреца Оджиса. Ты же знаешь сервиторов – они делают только то, что им прикажут. Он приказал им бросить нас в темницы, вот они и… - она обвела рукой черные стены.
Госпитальер слегка придвинулась. После тихо заговорила, дабы в соседней камере ее не услышали:
- Я беспокоюсь за состояние сестры Изабеллы. Ее рана весьма серьезна. Ей не продержаться больше дня, максимум – двух.
- Сестры Катерины стойкие, - сказала Мирия. – Изабелла переживала раны куда более страшные. Помнится мне, как ее полоснуло чумным ножом Гвардии Смерти, но она выжила, может даже рассказать об этом. Неделя в бреду и лихорадке, и пожалуйста – вернулась в строй с несколькими наградами.
- Я буду молиться за нее. Это большее, что я могу для нее сделать, ибо осмотреть ее рану я не имею возможности.
- Я уверена, она будет благодарна тебе за это.
Верити недоверчиво взглянула в ответ.
- Правда ли? Я не уверена. За прошедшие дни твоей компании и компании твоих боевых сестер я не раз чувствовала себя лишней. Боюсь, что Изабелла, Кассандра, и другие боевые сестры оценивают преданность только через боевые навыки.
- Насчет этого ты не права, - заверила женщина. – Ни одна из нас не сомневается твоей преданности церкви, только не после той силы характера, что ты демонстрировала, сестра. Мы счастливы, что ты приняла участие в нашей компании. Может, у тебя и нт оружия, но душой ты истинная целестинка.
- Спасибо, - Верити отвела взгляд. – Прими мои соболезнования по ушедшей Порции. Сперва Лета, потом Иона…
- Каждая умерла, сражаясь за Терру, - сказала Мирия. – Нам всем следует молиться, чтобы наша смерть была столь же достойна.
- Вы ведь много раз сражались бок о бок?
Кивок.
- На множествах миров. Восстания и Войны Веры. Охоты на ведьм и взыскания. Со времен нашего послушничества в Монастыре Санкторум было потрачено немало крови и боеприпасов.
В глазах Верити появилась тень воспоминаний.
- Я тоже начинала в Схоле на Офелии VII, - она выдавила улыбку. – Помню тот день, когда Лета была выбрана для Ордена Пресвятой Девы-Мученицы. Она просто светилась от счастья.
- Она была сестрой и другом, на которую можно было положиться. Знаешь, я ничуть не преувеличиваю, когда говорю, что наш отряд скорбит по ней не меньше твоего.
Верити кивнула.
- Теперь я понимаю. Что значит быть Адепта Сороритас… Независимо от тех приказов, что нам дают, мы всегда отстаиваем нашу веру своими собственными путями.