Выбрать главу

собой. Чура упала на землю, а руки девушки плавно легли на плечи Кэно. Ей на миг

показалось, что прошла вечность, когда он все же прекратил крепко держать ее за

худые плечи и мять ее губы своими. Готовое к бою сознание мгновенно вернулось в

оставленное тело. Девушка резко отпрыгнула назад, с отвращением вытирая

зардевшие губы рукавом.

— Отойди!

— Что такое? Боишься нас?

— Знаю, что у вас на уме…

— Было бы у нас что-то на уме, мы бы это уже сделали, детка, — усмехнувшись, проговорил Кэно и вновь жалостливо глянул в ее свинцово-серые глаза: — Нам бы

действительно оружие купить.

— Так, знаете ли, переговоры не ведутся! — в полной растерянности крикнула

она, пытаясь из последних сил удерживать уверенную позицию, хотя в душе уже

чувствовала себя проигравшей. — Настоящее имя Шайтана из Пакистана?

— Харви Дуглас, — ответил Кэно. — Мой сослуживец, много чего могу

рассказать о нем. Короче, пошли — поговорим по-человечески.

Воинственная женщина гневно метнула взгляд на Джарека.

— Автомат отдай! — уверенно приказала она.

Кэно кивнул.

— Как скажешь, лидер, — Джарек протянул девушке ее оружие. Она вырвала

автомат из чужих рук и закинула его на плечо.

— Ладно, извини, «Рашид», — подавив смешок, обратился к ней Кэно и тут же

заговорил серьезно: — Знаем, грубоватое вышло знакомство.

— Меня зовут Кира, — холодно бросила женщина, подняв чуру и убирая кинжал

в ножны.

Она достала из рюкзака фонарь и осмотрелась в тоннелях. Сориентировавшись в

кяризах, она вновь повела мужчин за собой. Они вышли из искусственных пещер на

пустынное плато со следами кострищ, обложенных массивными почерневшими

камнями. Над горами в бездонном небе сияли холодные звезды, так похожие на

светло-серые пронзительные глаза на смуглом лице восточной женщины. Кира села

по-турецки у кострища и убрала фонарь обратно в рюкзак. Стоило ей отвлечься на

несколько секунд, Джарек с досадой протянул Кэно стодолларовую купюру. Главарь с

улыбкой спрятал деньги в карман.

— Значит, тебе двадцать — или сколько? — лет, а ты одеваешься в мужскую

одежду, берешь автомат и идешь торговать оружием? — начал расспрашивать Кэно, присев на камень.

Джарек тем временем начал раскладывать костер.

— Эта война отобрала у меня всю семью, — отвечала Кира, опустив глаза. — В

живых остались только я и мой брат Ахмед. Он укрылся в другом ауле, недалеко

отсюда, с небольшим отрядом. Он не знает о том, что я жива.

Услышав про Ахмеда, Кэно насторожился. Не обязательно было даже

сопоставлять факты – достаточно было вспомнить его ясные серые глаза.

— Твой брат, — осторожно спросил он, — он гордый человек?

— Скажем так, он меня не поймет, — Кира закусила губу, непроизвольно трогая

языком закровившую ранку.

— Как же ты, детка, ввязалась в эту войну? — продолжил расспрашивать Кэно, чтобы прервать молчание.

— Мой отец был оружейным бароном в Кундузе. Он участвовал в восстании

исламских радикалов 1975 года, правительство его задавило. Он бежал в Файзабад, временно залег на дно, пока в 1979 не началась гражданская война. Тогда он

возобновил бизнес. Но война не пощадила ни его самого, ни его семью. Война

забирала их друг за другом — родителей, родственников, братьев. Мы бежали в

глушь, чтобы выжить. Отец общался в числе прочих с американцами, и довольно

часто, так что я смогла овладеть английским и продолжить его дело в 1984 году, представившись именем своего покойного брата — Рашида Тараки. На тот момент

ему было бы восемнадцать, три года разницы…

— Я сейчас правильно понял — тебе тогда было всего пятнадцать лет?! — подал

голос Джарек, который, кажется, был шокирован.

— Здесь даже в десятилетнем возрасте дети умеют стрелять, — невозмутимо

изрекла Кира. — Мне пришлось продавать оружие, чтобы сводить концы с концами.

— А деньги твоего отца? — спросил Кэно.

— От его состояния почти ничего не осталось. Я отдавала часть денег тем, кто

здесь действительно в них нуждался. Все помогают повстанцам. Ведь это священная

война. Я рада, что могу хоть чем-то помочь своим в этой войне. Верьте или нет —

ваше дело. Но сейчас я держу этот аул.

— На плечах… — задумчиво добавил Кэно и замолчал. Его поразили

решительные слова афганской женщины. Таких мужественных и гордых, преданных

своим убеждениям людей днем с огнем не сыщешь. Может, он встретил Киру не