на безоружного? Дерись по-честному, как мужчина, а то стрелять в спину умеет
любой мудак!».
— Джакс, выметайся! — резко приказала она, подняв глаза.
— Я тебе не Джакс, а майор спецназа Джексон Бриггс! Научись разговаривать со
старшим по званию! — гневно прикрикнул он.
— Да мне начхать на тебя и твое звание, — равнодушно ответила она, почувствовав какой-то сладкий привкус в своей решительности произнести нечто
подобное. — А отправишь меня в отставку — я только скажу тебе спасибо. А сейчас
убирайся — и без тебя тошно…
Она еще не знала, что чувствует опьяняющее послевкусие свободы.
— Не ожидал от тебя, — подавленно произнес Джакс. — И было бы из-за кого?
Из-за террориста!
Майор ушел, хлопнув дверью так, что она чуть не слетела с петель.
* * *
В день похорон Кэно была сильная гроза. Его хоронили в армейских штанах
цвета пустынного камуфляжа и военных ботинках с ножнами для много лет верно
служивших ему резных ножей, поношенной косухе с выложенными заклепками
драконами на плечах и футболке «Iron Maiden» «A Matter of Life and Death». Его
черный гроб был окован сталью, и на крышке стальную пластину украшал
выгравированый герб «Черных драконов» и надпись: «Свобода или смерть!». Но
порой только смерть дарует свободу.
Его хоронили без эпитафии, ибо никто ничего достоверно не знал об убитом: ни
настоящего имени, ни даты рождения — ничего. Свое истинное имя этот человек, как
и поклялся, унес с собой в могилу. На черно-сером гранитном надгробье был
изображен портрет анархиста, а ниже было всего две строчки: «Кэно. Убит 7 июня
2008 года». У Сони по этому поводу крутилась в голове лишь одна, но самая верная
мысль: «Никто в этом мире не рождается и не умирает просто так». Она еще не знала, что будет делать дальше с собственной жизнью, но твердо понимала, что Кэно не
просто так встал на ее жизненном пути.
Парадокс, но на его похоронах присутствовала только Соня Блейд.