просто так…
— Так почему ты так испугалась нас, детка? — решил сменить тему анархист.
— А вы сами подумайте. Схватили меня, и вообще…
— Да я хотел поговорить с тобой, но ведь иначе ты не выдала бы нам свою
истинную личность.
— А зачем поспорил с другом, что поцелуешь меня?
Кэно улыбнулся.
— Просто захотел поцеловать тебя, детка. А что, понравилось?
Кира опустила глаза и прошептала:
— Да ничего… Можно догадаться, это мой первый поцелуй. Я жила с
уверенностью, что его в моей жизни вообще никогда не будет! Ведь я уже четыре года
не Кира, а Рашид, и была бы им дальше…
— Но целуешься ты страстно.
Кира смутилась и отвернулась. Ей никто никогда не должен был сказать этого!
Она принесла эту сторону жизни в жертву, и в ее стране так было даже проще. А
теперь пришел этот мужественный чужак с горящими глазами и сломал какую-то
стену. Словно перевернулся мир. Она глубоко вздохнула и подняла светлые глаза к
звездам. Хотелось утонуть в ночном небе, чтобы весь земной мир исчез, но девушка
ничего не могла с собой поделать и очарованно слушала дыхание сидящего рядом
террориста. Все молчали. Джарек клацнул зажигалкой и распалил костер.
— Так кто же вы? Расскажите о себе, — собравшись с мыслями, тихо попросила
Кира, взглянув на озаренное огнем костра лицо Кэно.
— Американские анархисты, детка. Мы тоже мятежники — у нас джихад в
мировых масштабах. Наш клан называется «Черный дракон». Наша цель — свобода
или смерть! — Кэно подкинул в костер несколько сухих веток колючего кустарника.
Пламя, потрескивая, взвилось ввысь. Искры обожгли его шершавые ладони.
— Так ведь анархия — это безвластие, а тебя, гляжу, называют лидером…
— Меня называют Кэно. А по сути, у нас свобода и авторитет, а иерархия –
временная мера. Сейчас нам нужна армия, сама понимаешь. А так, вообще, главное —
это жить на свободе, прожигать эту жизнь, а не ограниченно существовать. Вот
знаешь, детка: вороны живут по триста лет, а жрут при этом падаль, а орел живет
всего тридцать лет, но питается свежей кровью. Мы — орлы.
Кира покачала головой:
— Ты за словом в карман не лезешь. Но… Орлы рождаются только в горах.
— Ишь ты, какая гордая, черт возьми! — Кэно ухмыльнулся. — Не уж то всерьез
веришь в это, детка?
Кира понуро опустила глаза в землю:
— Мой отец так говорил. А я его уважаю.
Кэно положил руку ей на плечо:
— Да брось, детка, не обижайся. Я знаю, что значит уважение к наставнику.
Он достал из кармана жилета крест на черном шнурке.
— Память о человеке, который научил меня всему, что я должен был знать. Мне
подарил — будто чувствовал, что завтра его убьют. С тех пор стараюсь все время
носить.
— И веришь? Ты человек Писания?
— Это вон Джарек человек Писания. А я не признаю его религию о всепрощении.
Всю жизнь я был последним безбожником, а этот крест был лишь напоминанием…
— И все же, есть у тебя какая-то вера или нет?
— Не знаю. Единственный мой идол — свобода, более я ничему не поклоняюсь.
Сама решай, считать это религией или нет…
— Лучше спрячь крест. Увидит кто — убьет.
Кэно тяжело вздохнул и сжал кулак. Скрестив на груди руки, он молча стал
смотреть в одну точку. В его глазах, как и в душе, клубилась горькая грусть.
— Где заночуете?
— Может быть, здесь. К тебе-то не напросимся — чувствует моя душа.
— Выбор ваш. Надеюсь, вы знаете, чего вам это может стоить.
— Детка, не учи нас жить. Иди домой, а то уже совсем стемнело. Завтра
поговорим.
Кира надела очки и подняла с земли рюкзак. Накинув его на плечи, она вновь
обмотала нижнюю часть лица черно-зеленым шемахом. Кира уже собиралась идти, но
что-то заставило ее в последний момент развернуться и провести рукой по плечу Кэно.
— Утром у дукана. Надеюсь, я найду вас, — с болью и надеждой в голосе
прошептала она и нырнула в темноту кяриза.
Мужчины молчали, уставившись на искрящее оранжевое пламя. Костер из
последних сил сопротивлялся ночной тьме. Скалы черной крепостью обступали
пристанище анархистов. Кэно достал нож и начал строгать какую-то сухую ветку.
Джарек закурил помятую самокрутку.
— А эта Кира весьма ничего, — проговорил он, выдыхая дым в кулак. — Нам бы
в клан ее…
— Тебя послушаешь — так выходит, что каждую молодую хорошенькую девку
надо брать в клан! Невозможно с тобой разговаривать — у тебя же одни телки на уме!
— Я не о том. Неплохой союзник получился бы.