наших рядах есть выходцы со всего мира… Я еще пацаном был, когда у нас в клане
был афганец, Саттар. Он после боев всегда затягивал эту песню. Так мы ее выучили. И
смогли спеть, когда его провожали в последний путь. Эх, а я ведь тогда думал, что
увижу его старость — железный был мужик! Но достойная смерть в бою — тоже
награда. Так по-нашему.
Кира ничего не ответила.
— Здесь перевал, — сказал Картер, сверяясь с карандашными пометками на
планшетной карте.
На склоне маячил покинутый, практически сравненный с землей поселок. Кэно
направил «Симург» к паре чудом сохранившихся кишлаков. Анархисты оставили
джип рядом с этими постройками в густой тени старых пихт. По одну сторону горной
дороги они поставили миномет, по другую — крупнокалиберный пулемет. Каждый
участник рейда вооружился автоматом Калашникова, Кира осталась вместе с Кэно у
пулемета, миномет обслуживали Джарек и Джефф Картер. Теперь им оставалось
только терпеливо ждать.
Небо затянулось тяжелыми тучами, на горы спускался холодный пронизывающий
туман.
— Аллах покровительствует нам, — шепнула Кира.
— Конечно, у тебя и волос с головы не упадет без воли Аллаха! — усмехнулся
Кэно. — Но туман действительно сослужит нам хорошую службу.
В тумане показались проблески фар.
— Идет колонна! — довольно проронил Кэно.
Анархисты начали стрелять по автоколонне. Как по плану, первой они
расстреляли машину, шедшую впереди, что на узкой дороге намертво парализовало
движение для всех. Вторым был уничтожен замыкающий автомобиль. Никто не мог
понять, откуда шла основная стрельба — из пулемета или из миномета. Люди спешно
покидали горящие машины и падали под перекрестным огнем автоматов. Когда все
они полегли на землю, анархисты поспешили к колонне. Из выживших необходимо
было выбить информацию. Кэно достал из рюкзака нож, составлявший пару
подаренному Кире, и закрепил футляр на ремне. Афганец, который вел первую
машину, успел спастись из горящего кузова, однако был очень тяжело ранен.
— Ну что, не хочешь исповедаться перед смертью?! — крикнул ему в лицо Кэно, ухватив раненого за грудки. — Имя?
— Рахим Ашери, — прохрипел афганец, глотая собственную вязкую кровь.
Кэно усмехнулся — им несказанно повезло. Он выхватил нож, приблизил
блестящее лезвие к лицу Рахима Ашери и грозно, с каменным лицом спросил:
— Кто заказчик?!
— Пилигрим. Аарон Фьюри, — ответил афганец из последних сил. — Об одном
прошу: похороните меня согласно моей вере…
Его голова бесчувственно упала набок, дыхание затихло, с губ сорвалось
несколько крупных капель крови, и сухая земля мгновенно впитала их. Кэно бросил
мертвое тело. Информация, данная Бесом, подтвердилась, и можно было не
сомневаться в ее подлинности. С этим можно было возвращаться на родину, а там
разыскать Аарона Фьюри и через него выйти на вожака врагов…
— Дайте теперь мне рацию! — приказал Кэно, направляясь к покинутым
кишлакам, за которыми остался «Симург».
— Вы его не похороните?! — с удивлением и даже возмущением спросила Кира, глядя на окровавленное тело Рахима Ашери.
— С чего бы?
— Он хоть и враг вам, но это вера! Кафиру не понять…
— Ну да, «кафиру не понять», — Кэно остановился, поставив руки на пояс, и
плюнул на землю. — А то, что я друга своего похоронить нормально здесь не смог, это понять? Друга, с которым я такую мясобойню прошел! Того самого Шайтана из
Пакистана! Это любой должен понять…
Кира вздохнула со смирением:
— Мир праху его. Я понимаю.
Вернувшись к джипу, Джарек занялся рацией, настраивая частоту. Покончив с
настройками, он передал микрофон главарю. Тот низким голосом затянул знакомый
мотив:
Даже не думай, что я буду твоим рабом,
Пусть у тебя и есть богатство и власть.
Даже если ты пронзишь мое сердце клинком,
Я не покорюсь тебе, знай…
Сперва никакого ответа по каналу связи не поступило, но через минуту бодрый
мужской голос ответил, скорее сбивчиво проговорив, а не напевая текст: Сегодня Новый День — все радуются, но не на моей земле.
Ибо разрушена моя страна.
Что случилось? К нам пришли волки — зачем?
За что отняли последний кусок хлеба у меня?
Кэно удовлетворенно вдохнул полной грудью и ответил:
Почему стала для них добычей моя свободная земля?