голове.
— Они плавают в косяках сельди, — продолжил Кэно его объяснение, — а Хесус
по молодости ходил на рыболовецком судне, удил эту самую сельдь. Но признаваться
не любит. Ну, как вы тут? — поинтересовался он делами пиратов.
— Да никак! — отмахнулся Хесус.
— Совсем? — недопонял анархист. — Отступные-то получили за своих
заложников?
— Нет, — посмеиваясь, покачал головой Сельдяной Король.
— И почему же?
Бразилец отвел глаза в сторону и стыдливо, но в то же время сдерживая смех, ответил:
— Это оказались контрабандисты…
Анархисты расхохотались.
— Вы даете, сука! — качая головой, продолжал безудержно хрипло смеяться
Кэно. — Взять в заложники контрабандистов! Конечно, за них вам бабки хрен кто даст
— их там вообще не должно было быть! Нечего сказать, потешили старину!
Хесус тоже рассмеялся, припоминая эту донельзя нелепую и абсурдную историю.
Кэно вновь обрел серьезность и встретился взглядом с капитаном. Тот сразу
понял — что-то произошло.
— Мне нужно переговорить с тобой, кэп, — обратился лидер «Черных Драконов»
к Биннаку.
— Ну, сейчас твои люди пойдут приводить себя в порядок и обедать — а мы пока
поговорим, — согласился Биннак.
Джола и Сельдяной Король провели анархистов в каюты, шумно расспрашивая о
том, что они видели, что пережили в чужой стране. Когда их настойчивые крики
затихли, Кэно положил на плечо Биннака тяжелую ладонь и сообщил безрадостную
новость:
— Значится так, старина. Твой сын Кибрал погиб в Афганистане.
Капитан сбросил чужую руку со своего плеча и отвернулся, на его шее резко
качнулась толстая серебряная цепь. Он молчал. Кэно мельком взглянул на него —
Биннак смотрел вдаль невозмутимым холодным взглядом, но по загорелой скуле
катилась слеза.
— Как это случилось? — наконец, смог выговорить Биннак.
— Да как? — развел руками Кэно. — По его собственной вине. Я предостерег…
Но ему ж надо было выпендриться! Душманы засунули ему в рот автомат и
расстреляли.
— «Выпендриться»… Да, он всегда был таким. Но знал же, что за страна!
— Да что там говорить?! Двоих людей потеряли в этом рейде!
— Кто второй? — сочувственно спросил капитан.
— Бес, наш информатор. И мой старый друг… Идиотская и бессмысленная
смерть — гюрза, мать ее! — Кэно с возмущением харкнул за борт. — Да я тоже
хорош. Поперся туда, решил молодость вспомнить — теперь вот без глаза остался.
Мать моя женщина!
Биннак покосился на окровавленную и грязную повязку на лице анархиста, которую давно не помешало бы сменить.
— В Германию тебе надо ехать, Кэно, — посоветовал капитан. — К этому
доктору Генриху Вайнеру. Он-то тебе поможет.
— Да брось, Биннак, — махнул рукой Кэно, — там уже ничего невозможно
сделать.
— Так Вайнер же никогда не говорит: «Невозможно», — настойчиво продолжил
убеждать его пират. — Он-то в свое время тебя на ноги поставил, когда все говорили:
«Ничего невозможно сделать».
— Тогда, старина, все было намного проще… Да что с этим париться? Это не
смертельно. Можно жить и с одним глазом…
Биннак положил руку на плечо Кэно и предложил ему пройти за остальными:
— Давай выпьем — помянем моего сына и твоего соратника…
Анархист резко развернулся и грозно зыркнул на него, будто выстрелил:
— Старик, пить нужно за живых, а мертвых оставь в покое, — сердито приказал
он. — Мы-то живы.
— А ты все дальше будешь воевать за свою анархию? — поинтересовался пират.
— За нее родимую! — Кэно горестно приподнял брови и усмехнулся. — Я помру
за нее!
Биннак глядел на него с тревогой.
— Помереть всегда успеешь, а пожить?
Террорист свысока посмотрел на него, как на ненормального.
— Опять ты за свое, кэп?! — он снисходительно покачал головой. — Ты же
бандит, грабитель и вымогатель, а так простодушен! Пойми, старина, мне нравится
моя жизнь!
— Как знаешь, — согласился Биннак. — Главное, чтоб жалеть ни о чем не
пришлось…
Кэно не принял его слова во внимание. Его задумчивый взгляд скользил по линии
горизонта, где гладь океана сливалась с безоблачным небом. Такое спокойствие и
пустота навевали скуку и тоску…
— Черт с тобой, кэп! — плюнул на беседу Кэно. — Пойду к своим.
— Не торопись, Кэно, — задержал его тот. — Есть к тебе просьба.
— Что за просьба, Биннак?
— Не говори Джоле о смерти Кибрала, пожалуйста, — шепнул капитан на ухо