то, что когда-то было станцией метро, а ныне походило лишь на кучу строительного
мусора.
— Чрезвычайное положение! Я не обязан перед вами отчитываться. Быстро из
машины!
Водитель «Форда» лениво потянулся и нехотя вышел из машины.
— Документы! — получил команду он. Мужчина медленно, будто делая
одолжение, вытащил из заднего кармана черных кожаных брюк с бахромой вдоль
боковых швов паспорт. Полицейский резко вырвал паспорт из его рук и несколько раз
метнул взгляд то на фотографию, то на владельца документов.
— Конрад Хоппер 1951 года рождения?
— Да, я, — вяло ответил тот, презрительно глядя на человека с пистолетом.
— Обыскать их! — скомандовал коп нескольким своим подручным. — Всем руки
на капот!
Металлист, парень в косухе и человек с темно-русыми волосами мгновенно
выполнили приказ. Водитель «Форда» не шевельнулся. Его суровое загорелое лицо
было словно высечено из гранита — на нем не дрогнула ни одна мышца, ни одна
складка не изменила своей глубины.
— У Вас плохо со слухом, мистер Хоппер? Руки на капот!
— А у Вас есть на это основания? — строго спросил Конрад Хоппер. — Где Ваш
ордер на обыск?
Страйкер приблизил дуло пистолета к его лицу, но Конрад даже не вздрогнул. Его
пронзительные карие глаза намертво впились в фараона, и тот почему-то почувствовал
тревогу. К его счастью, двое полицейских заломили Хопперу руки за спину. Водителя
«Форда» и троих его спутников обыскали.
— У него пакет! — крикнул один из копов Кертису Страйкеру, держа за ворот
косухи парня с грязными волосами. — Похоже, «марки»!
— Конрад! — испуганно закричал панк. — Это не мое! Меня подставили!
Но Конрад не посчитал нужным даже повернуть голову в его сторону.
— Никогда не направляй оружие туда, куда не собираешься стрелять, —
нравоучительно протянул он, вновь взглянув в глаза Страйкеру. — Служивый обязан
знать, и то, как учат таких дураков. По «красному кодексу».
— Черт с вами — уезжайте, но ваш дружок поедет с нами! — махнул рукой
Кертис Страйкер, швырнув паспорт обратно Хопперу. Тот спокойно положил его
обратно в карман и молча сел за руль. Лысый металлист и мужчина с русыми, зачесанными наверх волосами, сели сзади.
— Меня подставили! — продолжал кричать вслед парень в косухе. — Выручите
меня! Я не виноват! Прошу тебя, Конрад!
Никто более не слушал его. «Конрад Хоппер», как он назвал себя сегодня, завел
машину и уверенно нажал на газ.
— Именно из-за таких обкуренных недоносков прогорает добрая половина
идеологических подпольных организаций, — заговорил он со своими спутниками
низким хриплым голосом. — Я знал, что он этим кончит. А нам теперь нужно уходить
под землю и не высовываться оттуда без надобности. В городе стало слишком шумно.
— И что теперь будет с ним? — спросил русый.
— Если люди из АЧК ему помогут, что само по себе маловероятно, то этот
вонючий сопляк будет вынужден драить их ботинки до конца своих дней. А так сгниет
в тюряге, когда всплывут все его «заслуги». Но какое нам теперь до этого дело? Надо
было голову включать раньше.
Русый несколько минут помолчал. Его обескуражили такие слова «Конрада» об
их арестованном товарище.
— Ума не приложу: кому понадобилось подставлять его? Кто мог подкинуть ему
«марки»?
— Это сделал я.
Глаза русого расширились, у него на мгновение перехватило дыхание.
— Кэно! — вскрикнул он на весь салон. — Зачем?!
Кэно зловеще улыбнулся, обнажив ровные желтоватые зубы, и рассмеялся.
— И это говорит мне один из самых грязных ублюдков в клане «Черный дракон», как он сам себя именует! У меня устойчивый рвотный рефлекс на неудачников, Кибрал. Что до этого пацана, так тебе-то чего париться? Может, он хоть после этого
человеком станет… Научится ценить свободу…
Кибрал перебывал в ужасе и недоумении:
— Ты считал его ни на что не способным?
Кэно насупил брови и достал сигару.
— Он с первого его дня на базе меня бесит! — закуривая, отвечал он. — Мне
нужны безжалостные убийцы, смело шагающие к своей цели по трупам неудачников и
слабаков. Они должны быть готовы сдохнуть за нашу идею. А этот? Он ничего не
умел, кроме как материться и пьянствовать, просто по молодости воевать, как всем
пацанам, захотелось. Думаешь, у него была высокая цель? Он не анархист и никогда
им не был, просто устал ночевать под мостами, выдернул что-то красивое из песен, которые слушал, гоняя на краденых мотоциклах, и придумал, под чьей защитой