в крови. Он выбрал тот, к которому нельзя привыкнуть — игру со смертью.
Андриан отрекся от данной матери клятвы и стал тореадором. Несмотря на
молодость, Мальвадо делал значительные успехи. Тысячи людей вопили от страха, хватаясь за сердце, когда он бросал вызов разъяренному, неукротимому животному
снова и снова, и снова. Став за семь лет мастером своего дела, он уже не ставил целью
просто красиво убить быка — ему нравилось дразнить, ввергать в бешенство зверя
порывистыми взмахами кроваво-красного плаща и обрывать его ярость в одно
мгновение острой шпагой. Его любили, его выхода ждали, но слава ослабляет
бдительность и чувство опасности. Однажды это должно было случиться: всего один
просчет — и бык поднял матадора на рога. Толпа содрогнулась от яростного вскрика
боли. Зверь буквально подбросил Андриана в воздух, вспарывая рогом его живот.
Мальвадо упал, глаза ему засыпало песком, но он смог прикончить животное крутым
взмахом и точным ударом шпаги. Клинок прошел между передними ребрами
животного и пронзил сердце. Мальвадо закрыл глаза. Мужественный дерзкий и
отчаянный матадор теперь находился при смерти: рогами бык вскрыл ему брюшную
полость, переломал четыре ребра и разорвал внутренние органы. Андриану было
необходимо срочное переливание крови и серьезная операция, благо, его вовремя
доставили в больницу, где специалисты спасли его жизнь.
К несчастью, погоня за адреналином должна была на этом закончиться — по
состоянию здоровья Мальвадо больше не мог быть матадором. Попытки сослаться на
болезнь были тщетны: заявление: «Я смертельно болен! Я умру без адреналина!» —
было расценено лишь как красивые слова фаната своего дела, либо организаторы
корриды категорически не хотели брать на себя возможную ответственность. После
ухода с арены никого не волновала судьба известного тореро. И о том, что он, любимец публики, умрет в своем старом доме где-то на окраине страны, вряд ли кто-
то думал. А он мысленно вновь и вновь задавался одним вопросом: неужели никого не
заденет эта смерть?
«Ты — как гладиатор в древнем Риме. Толпа любит тебя, скандирует имя своего
кумира, пока ты силен, пока ты способен драться и побеждать. Если тебя убьют или
просто покалечат — о тебе забудут. Ты уже не можешь развлечь толпу — и ты никому
не нужен!
Этот мир каждый день видит сотни, тысячи, стони тысяч рождений и смертей.
Знай — Земля не сойдет с орбиты от еще одной. Твоей. Чем ты лучше других? Мы все
умрем. Ты не первый и не последний. Неизлечимая болезнь? Сердце? Кого ты этим
удивишь? Да, и сейчас, в этот день, как и в любой другой день, на Земле кто-то
родится и кто-то умрет. Может, и ты».
Он мог повторять это изо дня в день, но душа не мирилась со встречавшим его
безразличием. Одному ему было известно, что он просыпается с мыслью: «Еще один
день. Он наступил. Сердце бьется в груди. Я жив…». Да, каждый человек живет с
осознанием того, что он рано или поздно окажется на смертном одре, но какую часть
своей жизни простой человек отдаем подобным мыслям? Десятую, сотую, тысячную
часть? Никто не ответит точно, но Андриан Мальвадо отдавал теперь им весь остаток
своей жизни. «Собрать оставшиеся деньги и ехать в США, искать там спасение…».
Если бы он только знал, что этих денег не хватит даже на одно обследование. Чтобы
добыть средства, Андриан ухитрился купить пистолет и пытался ограбить один
бильярдный клуб в Нью-Йорке. Откуда было знать, что клуб принадлежал гангстеру
из банды под названием «Красный дракон»? Бывший матадор уже не вышел бы
живым из рук бандитов, если бы не смог зарекомендовать себя боевыми навыками, чтобы стать одним из них. С 1984 года Мавадо, как американцы перековеркали его
фамилию своим произношением, работал наемником «Красных драконов».
Строго соблюдающий кодекс чести и секретности, чтящий все традиции и законы
группировки, не пугающийся ни дьявола, ни бога, ни смерти, Мавадо сходу стал
одним из лучших. В 1986 он возглавил клан «Красный дракон», ибо сэр Дагон верил
ему, как себе. У «Красных драконов» было все, что ему нужно: деньги, связи, высокие
технологии, база для исследований. У Мавадо появился шанс на спасение.
Соклановцы знали о его недуге. Но это не задевало его. Разработанная медиками
клана в 1994 году терапия позволила ему жить дальше, однако угроза для жизни