сохранялась. Смерть от остановки сердца осталась его приговором, это был только
вопрос времени. Мавадо настоятельно рекомендовали беречь себя, но он уже никого
не слушал. Страх перед гибелью он потерял с тех пор, когда только вышел на арену к
быкам первый раз. С тех пор адреналин стал для Мавадо наркотиком. Он полюбил
дразнить смерть.
«Что, скелетище с косой? Скажешь, я тебя достал? — говаривал он, когда смотрел
на высококачественную копию «Смерти тореадора» Пикассо на кроваво-алой стене
своего кабинета. — Так почему же не прикончишь меня? Кишка тонка? Хочешь
свалить меня с ног — а я еще поживу… Я переживу многих своих врагов, слово
даю!». Несколько раз после этих слов бывший матадор стрелял из револьвера по
черному быку на картине, считая, что холст только украсила пар-другая следов от
пуль.
Кроме игры со смертью у него была еще одна одержимость — «Черные
драконы». Мавадо очень щедро платил за каждое новое слово, которое становилось
известно об этой группировке «ренегатов», как называл их каждый второй «Красный
дракон».
В кабинет Мавадо зашел один из его преданных подручных, выходец из Северной
Кореи Хсу Хао — коренастый крепкий мужчина в тактических штанах цвета хаки и
парадной военной фуражке с эмблемой клана.
— Мавадо, у нас есть но… — начал говорить он, но запнулся на полуслове, застыв в испуге на пороге. Мавадо кинул на пол свой плащ и шпагу и теперь сидел за
столом в высоком кожаном кресле, закинув на стол ноги и приставив к виску
револьвер.
— Тс-с-с! — Мавадо приложил палец к губам и нажал на курок. Осечка. Хсу Хао
облегченно вздохнул. Мавадо ухмыльнулся и положил револьвер на стол, как ни в чем
не бывало, обратившись к подручному:
— Да-да. Продолжай.
— Опять играешь в русскую рулетку? Ты с этим не шути! — заикаясь, пригрозил
ему пальцем Хсу Хао. — А если ты застрелишься в один прекрасный день, что нам
делать?
Мавадо истерически засмеялся.
— Ну, застрелюсь — и что? Все равно же умру когда-то. Не хочу во сне от
остановки сердца из-за того, что у меня никому не известная болезнь.
— У нас есть новости, — серьезно заявил кореец, когда Мавадо вытер слезы
смеха. — Кэно накатал статью в анархистскую газетенку «Веселый Роджер».
Статейка, конечно, какая-то панковская — с грязью и матерком, но она содержит
продуманную теорию так называемого анархо-экстремизма. И знаешь, эта теория
многих заинтересовала.
Мавадо снова захохотал.
— Заинтересовала?! И что? Скажешь, когда я приду прикончить его, эти
диванные активисты станут передо мной стеной и скажут: «Помиловать быка!
Стреляй в нас — а его не смей трогать!»? Да они разбегутся во все стороны, как
тараканы, доказывая, что они не с ним и это все не их дело! Я убью его.
— Ты уже сталкивался с ним и оставил Кэно в живых, хотя у тебя была
возможность убить его! Весь клан до сих пор думает, как понять такое поведение с
твоей стороны.
— О-о, все просто. Я люблю играть со смертью. Я был матадором восемь лет.
Много привычек после корриды я сохранил. Да, я живу по правилам корриды, а слово
«матадор» означает «тот, кто убивает». К тому же, черный бык — это олицетворение
смерти, и это придает поединку… характер ритуала. Человек против смерти! Это мой
единственный способ жить. Вместе с тем, этика корриды требует от тореро относиться
к быку как к другу, проявляя должное уважение к его силе и храбрости. Я уважаю
Кэно. Знаешь, за что? Мы с ним похожи. Мы — лидеры подпольных организаций и
искусные воины, мы оба идем к своей цели по трупам, и мы ненавидим друг друга.
Один должен убить другого, чтобы его мечта сбылась. Как тореро, убивая быка, хочет
получить награду и признание толпы, а бык, нападая на матадора, хочет продлить
свою жизнь. Посмотри вокруг, Хсу Хао: весь мир — на арене! Но знаешь ли ты, что на
корриде бык должен быть убит строго в определенный момент — в течение десяти
минут после начала третьей терции? Если этого не произошло, тореро дается первое
предупреждение. Ты мне уже дал его. Через три минуты дается второе
предупреждение. Я дождусь второго. Мне безумно нравится злить того, кого я должен
убить!
— Но если еще через две минуты бык жив, то его уводят, чтобы оставить для
следующей корриды или заколоть. Такое развитие событий является позорным для