могли быть пустые слова. К тому же, пацан занимался восточными единоборствами.
Бойцы мне нужны позарез.
Кэно сел в кресло и схватился за голову. Кира глядела на него с негодованием.
Она встала из-за стола, подошла к вожаку и начала нежно гладить руками его усталые
плечи и спину.
— Ну почему ты так нервничаешь? — сочувственно прошептала она. — Что
такого произошло?
— У меня давно нервы ни к черту, детка, — промолвил Кэно, перебросив сигару
в зубах из одного уголка рта к другому, — а теперь… Я, похоже, не отвечаю за себя.
Меня на хер вымотала эта война с «Красным драконом». Три года резни! Три года в
крови и в дерьме, мать моя женщина! Я так устал…
Руки Киры ласково опустились на его мускулистую грудь.
— Но ведь ездили в Стерджис, — девушка пыталась ободрить его, успокоить, чтобы он перестал так себя изводить, — отдохнули? Ведь было хорошо? Как по мне, я
могу сказать с уверенностью: такие дни стоят целой жизни. Ради них стоит жить!
Воспоминания о байкерском слете сделали свое дело — Кэно даже заулыбался.
— Было круто… — согласился он, но тут же вновь помрачнел. — А потом все
сначала. Замкнутый круг. Я теряю время, я теряю людей… Сколько ребят гибнет! И за
что?!
— Ты и вправду устал, — отметила Тасия. — Эта война измотала даже тебя.
Все погрузились в уныние. От жестокой резни устали все. Казалось, этому аду не
будет конца.
— А помните, как последний раз дрались? — злобно усмехнулся Тремор, пытаясь
разрядить обстановку. — Их толпа, а нас пятеро! И тут из-за угла с криком: « Smoke on the water, Fire in the sky! » — выскакивает Безликий и укладывает половину из
огнемета! Стоит — довольный, и тут замечает: «Что-то у огнемета резервуар
дымится…». Кэно смотрит на него, охреневая. «Ты идиот! Выкинь его на хер! Сейчас
рванет!». Ну, Безликий же послушал Кэно — выкинул свою цацку в самую гущу
врагов. Полздания разворотило к херам! Класс!
Кэно хрипло засмеялся. Кира тоже чуть заметно улыбнулась, чувствуя, что ему
стало легче.
— Ты еще тогда надел мне на безымянный палец кольцо от гранаты, —
вспомнила она.
— Но Безликий, конечно, дал жару! — не мог угомониться Тремор. — Брат, как
ты вообще стал таким психом-взрывателем? Что, мать твою, тебе приснилось?!
— Ну, как вам сказать? — заговорил Безликий, скромно молчавший все это
время. — Я ж родился и вырос в небольшом поселке в России. Вроде прекрасная
местность: лесок, речка… Проблема в том, что там осталось до хрена снарядов после
Второй мировой. Мне было около двенадцати лет, мы с пацанами постоянно бегали в
тот лес, и однажды нашли мину. Долго рассматривали, пытались разобрать, пока мне в
голову не стукнула бредовая идея: «А давайте ее подожжем». Распалили костер, значит, кинули эту хреновину туда, сидим час — ни черта! Тут кого-то из пацанов
домой позвали, мы с ним ушли. Только вышли из лесу — она там, сука, как рванет!
Тогда никто не узнал, что это мы, только слухи ходили о том, что какие-то придурки
мину подожгли. А вот потом… На речку с теми же пацанами пошли — раков ловить.
Я нырнул, смотрю — хреновина какая-то между камней. Достаю — граната. Стою, спрашиваю: «Пацаны, чего делать?». У них на лицах ужас. «Ты придурок! Выкинь ее
на фиг!». Я в реку кинул… Потом, помню, стоит передо мной злющий мужик из МЧС, допрашивает: «Где ты ее взял?». Я показываю на кратер, где раньше дно реки было:
«Там». Он: «Где именно?». Я весь дрожу от страха: «Ну, вон там». Он как заорет на
меня: «Малой! Ты что, не вкурил, что где ты взял «там», это все теперь здесь!». Тогда
мужик один — бывалый военный — заступился за меня. «Ты чего, не понимаешь, что
пацаненок ни в чем не виноват?» — говорит. Меня отпустили. Кинул мне этот из МЧС
вслед: «Иди уже, террорист». Местность потом взрывчаткой чистили… А я… Да что
я? Все любят смотреть на огонь, так? Я всего-навсего люблю его чуть больше, чем все
остальные. Всего-то.
— А огонь любит тебя, — с иронией улыбнулась Тасия. — Вот вспоминаю, каким
ты пришел к нам в клан… Ты был тем еще красавцем! Завидная фигура, светлые
волосы, быстрые зеленые глаза… А теперь? Куртки и свитера под горло или шарф и
перчатки при любой погоде и закрытое всем, чем можно, лицо. Из-за любви к огню и
взрывам все тело в шрамах и ожогах — сказать, что у вас с ним страстный роман, значит не сказать ничего! Никогда не жалеешь?
— Ничуть, — сипло утвердил Безликий.