Сила воображения — это порождение разума. Однако воображение поверхностно, оно не идет в глубь вещей, и природа его — убедить человека, опутать его сердце, чтобы воспрепятствовать ему думать в направлении, отличном от того, что подсказывает воображение. Разум же, со своей стороны, — извечный противник воображения, и человек понимает в глубине души, что на воображение нельзя полагаться, но иногда оно все-таки берет верх своей мощью и напором.
События жизни и все, что свершается в мире, учат мудрого многому на путях его, и на летописи прошлого основывает он столпы мудрости своей. Но из-за того, что человек любит добавлять что-то новое от себя и выступать перед многолюдным собранием, много лжи накопилось в сочинениях по истории. Ибо по самой природе человека нет у него ненависти к заблуждению и обману, а многие даже его любят, водят с ним дружбу и развлекаются им. И потому обязанность мудрого человека — перебрать вышеупомянутые сочинения «по зернышку», отделить правду, отсеять ложь и обман, и здесь открывается широкое поле деятельности для воображения, поскольку в природе воображения — бежать вперед и выносить второпях свой приговор, прежде, чем разум взвесит на своих точных весах все обстоятельства дела; воображение же принимает свое решение моментально, будь оно верным и справедливым или нет. 9
Когда человек удостаивается узреть истинность бытия Всевышнего, будь Он благословен, его охватывает ощущение безграничной радости и счастья, и душа его полна светом, и воображение примиряется с разумом, чтобы созерцать вместе с ним сияние света Его; и все удовольствия плоти исчезают, как тень, и душа его, утонченная и возвышенная, окутывается святостью; она будто отделяется от этого грубого тела и парит в просторах небес… В такие мгновения, когда возносится человек в сферы святости, открывается ему новый мир. Ибо и в этой земной жизни возможно для человека уподобиться ангелу на мгновение, и насладиться сиянием святости… и все удовольствия материального мира — абсолютный нуль в сравнении с наслаждением от единения со своим Творцом, будь благословенно Его имя!
Подобная скрытая в глубине человеческой души сила — одна из многих скрытых сил, которые вложил туда Создатель, и она свидетельствует о связи человека с Творцом всего сущего и о том, что создан он ради служения Творцу и единения с Ним. 10
Хотя все люди и принадлежат к одной и той же разновидности живых существ, тем не менее невозможно найти двух совершенно одинаковых людей, и каждый человек — единственный в своем роде среди подобных себе. Интеллектуальные способности каждого человека непохожи на способности другого, и точно так же отличаются люди свойствами души; вследствие всего этого случается иногда видеть столь сильное превосходство в чем-либо одного человека над другим, что кажется, будто эти два человека даже не принадлежат к одному и тому же виду живых существ.
Различия в душевных свойствах людей, казалось бы, никак не связаны с таким качеством каждого из них, как мудрость, и испорченность нисколько не убавляет от мудрости, ибо та зависит от особых способностей, сильного интеллекта и понимающего сердца… И какой ущерб приобретению мудрости может произойти от того, что человек жесток, безжалостен, или одержим гордостью и гонится за почестями, или же обладает прочими предосудительными качествами? Однако в действительности дело обстоит не так. Отсутствие благородства и возвышенности души, красивых и правильных качеств порождает также и неудачу в приобретении мудрости, ибо посевы чувств прекрасных и благородных — в самой основе ее. 11
Есть люди, стремящиеся делать добро ближнему. Встреча с ним радует им сердце; такой человек всегда встречает ближнего с приветливым выражением лица, всегда опасается, не сделал ли чего-то неугодного ближнему, не сказал ли чего-либо не так, как нужно, ибо самая большая сердечная боль для него — задеть чем-нибудь честь товарища. Он опасается, не упустил ли случай воздать ближнему добром, и никогда не обижается, ибо сердце его, полное любви, прощает и покрывает всякий грех других людей, и он заранее готов принять с любовью раны, наносимые ближним, и его упреки, ибо он знает, что большинство людей не обладают благородными и возвышенными душевными качествами, и невозможно требовать от них много. И тем не менее он ценит и уважает людей, и нет у него в душе пренебрежения к ним или иных недобрых чувств, ибо благородство его собственной души побуждает его, во имя идеалов добра во всей их полноте, находить наивысшее духовное наслаждение на двух полюсах: с одной стороны, обвинять себя, находя малейший изъян в том духовном совершенстве, которого он требует от самого себя, а с другой стороны — полностью оправдывать ближнего, даже когда велик и тяжек его грех.