– Прости, – стушевалась Инесса Павловна, – я наговорила много лишнего и личного. Мне просто показалось, что ты огорчена.
Ирина пожала плечами.
– На то было немало причин в эти дни, – отделалась она общей фразой, и женщины зашли в барак.
После обеда Клавка и Ирина пришли вновь в хату Ларионова. Он их ждал. Это было видно по тому, как быстро он вышел из кабинета, и по тому, как на столе уже стояли чистые чашки с блюдцами. Девушки присели, и вскоре вошла Губина. Она прошла своей рабоче-крестьянской походкой к столу, попросила разрешения присесть и вынула из планшета блокнот.
– Пройдемся по программе, – скомандовала она голосом политрука.
Ларионову был вручен лист с перечнем номеров, их кратким описанием и продолжительностью. Он не мог сосредоточиться и перебегал со строки на строку затуманенными глазами. Ирина ничуть не изменилась с обеда. Она была так же смиренна и апатична, что-то объясняла ему, потом Губина изучала список и спрашивала, что он думает. Ларионов машинально сказал, что не видит никаких изъянов, после чего Губина пристально и удивленно уставилась на него, а он вопросительно смотрел на Ирину. Ирина смутилась, понимая, что он был рассеян и думал о чем-то другом все это время, пока они обсуждали программу, и ничего не уловил.
– Товарищ майор, – назидательно промолвила Губина. – Да где же это видано – все номера про любовь да народ? А про партию где?
Клавка нагнулась к чашке, чтобы сдержать смех, но не выдержала и сильно поперхнулась. Ларионов, заметив ее реакцию, сам чуть было не улыбнулся. Глаза Ирины искрились насмешкой.
– Мы думали об этом, – сказала она. – Но будет ли уместным марать святое? Мы ведь – враги народа, уголовники, отбросы общества. Негоже нашими руками (или в данном случае связками) марать сакральные ценности.
Ларионов чувствовал, как в нем снова нарастает желание, вытесняя пережитое за эти дни. Он поглаживал подбородок, ожидая с любопытством реакцию Губиной. Губина не могла предвидеть такого поворота и засуетилась, беспомощно глядя на Ларионова.
– Так… так… – занервничала она. – Так значит, надо что-то другое предложить!
– Почему бы вам самой не выступить? – вдруг сказал Ларионов, и Ирина видела, что, несмотря на все его усилия скрыть удовольствие от общения с Губиной, в глазах его плясали огоньки бесовства.
Клавка снова сильно поперхнулась, а Ирина со всей силой шлепнула ее по спине.
– Я? – Брови Губиной поползли вверх, казалось, до самых волос. – Но как же я…
– А что?! – подхватила Клавка. – Отличная мысль, гражданин начальник.
Губина беспомощно посмотрела на Ларионова.
– Но у меня нет слуха…
– Зато у вас есть партбилет, – сказал он спокойно. – Ступайте, товарищ Губина. Продумайте номер, а то и два, и готовьтесь. Можете взять в подмогу Кузьмича и Паздеева для массовости. Выполняйте.
«Мама Люба» закусила губу и процедила:
– Слушаюсь…
Она уходила уже не полномочной рабоче-крестьянской походкой, а шагом усталой женщины, чья молодость увядала без надежды вспыхнуть новыми красками бабьего лета в унылой глуши зоны.
Когда Губина ушла, оставшиеся предприняли все усилия, чтобы не пуститься в смех и обсуждение того, что обещало быть самым увлекательным номером программы.
Вдруг Клавка дернулась.
– Вот башка! – воскликнула она. – Мне же надо срочно с Фимкой одно дельце запетлить. Разрешите идти, гражданин майор?! А Иришка тут вам все растолкует подробнее.
Пойманный врасплох, Ларионов поспешно согласился, и Клавка, схватив телогрейку, тут же испарилась. Возникла неуклюжая пауза.
– Ну, кажется, все ведь обсудили, – сказала Ирина вежливо.
– Пожалуй, – ответил Ларионов, чувствуя, как разгоняется его сердце.
Ирина поднялась и взяла со стула телогрейку. На пороге кухни она повернулась к нему, и Ларионов вздрогнул.
– Я только хотела спросить у вас?
– Все что угодно, – поспешно ответил он.
– Как Анисья? Ей лучше?
Ларионов почувствовал, как кровь помимо его воли прилила к лицу. Но он видел, как спокойно и ласково произнесла она эти слова. Он смутился и пожал плечами.
– Думаю, да, – расплывчато ответил он, негодуя в душе, что ей пришло в голову говорить об этом.
Ирина улыбнулась.
– Ира, – вдруг не выдержал он. – Ну что ты в самом деле?
– Я просто хотела знать, – сказала она спокойно, но с оттенком оправдания в голосе.
– Да нечего там знать, – ответил он раздраженно и раздосадованно.
– Так вы были у нее? – спросила Ирина, выискивая что-то в его лице.