По дороге из штаба Ларионов попросил Подушкина показать, где можно купить цветов и конфет женщинам.
– Алина Аркадьевна, – не переставая объяснял Подушкин, – жена Дмитрия Анатольевича, очень любит розы. Она восхитительно поет и непременно захочет спеть для нас, дружище. И Кира тоже любит розы, она вообще любит все красивое и изысканное. Кира очень похожа на Алину Аркадьевну: спокойная и благоразумная. Их домработница, Степанида, съедает весь шоколад в доме, а потом говорит, что это не она…
– А кто? – спросил Ларионов рассеянно, расплачиваясь с цветочницей.
Подушкин засуетился и стал протирать очки. Ларионов заглянул ему в лицо с насмешкой.
– Женя, ей-богу, ты что-то совсем растерялся.
– Вера… Но, впрочем, так и должно быть. Вере еще полагается любить сладкое.
Ларионов с пониманием ухмыльнулся.
– Так вот кого ты ждешь?
– Брось! – краснея и насупившись, пробормотал Подушкин. – Мы же друзья… просто Вера необыкновенная… понимаешь… как объяснить?.. В ней жизни много, и она так этим все озаряет вокруг… Но это все не то…
Ларионов взял Подушкина за плечо, едва сдерживая улыбку.
– Так что же, давай Вере тоже купим роз – я вовсе забыл про младшую сестричку.
Подушкин стремительно вскинул голову.
– Что ты! Да Вера и не любит розы. Она любит полевые цветы. Она любит простоту. Вера совсем не похожа на Алину Аркадьевну и Киру.
Ларионов вздохнул.
– Ну, вряд ли мы здесь найдем полевые цветы, но я кое-что надумал для твоей подружки.
Ларионов попросил Подушкина отвести его в ювелирный магазин и купил там маленькую брошь – веточку с крошечными бутонами, раскрашенными цветной глазурью.
Подушкин настаивал, чтобы купить самому, очень обижался на Ларионова и корил его за излишества. Но тот просто отшучивался и приказал Подушкину слушать его на основании того, что он старше и офицер, и у него есть деньги, а Подушкин – бедный студент.
Он протянул коробочку Подушкину.
– Держи, подаришь девчонке. Смелей.
Подушкин снова покраснел и замотал головой.
– Нет, нет, Гриша, я не смогу. Как можно! Я знаю, ей понравится, но лучше уж ты. Ты такой смелый, и тебе до нее нет дела. Вера мне лишь друг…
Ларионов сунул коробочку в карман галифе и потрепал Подушкина по шевелюре.
– Значит, просто друг?
К трем часам дня они уже спешили к друзьям Подушкина. Подушкин нервничал, что время обеда уже прошло, а они все еще не добрались. Ларионов купил папиросы и нашел какую-то машину, чтобы поскорее добраться до Сретенского бульвара.
А на Сретенском бульваре, как в муравейнике, бурлила жизнь, и все томились в предвкушении появления нового человека, о котором говорили Дмитрий Анатольевич и Алеша, впрочем как и подобает дому, в котором располагалось Главное артиллерийское управление РККА и Народный комиссариат просвещения. Дмитрий Анатольевич шутил, что артиллерийские снаряды палят по просвещенным воробьям.
Здесь любили гостей: старых друзей, новых людей. Среди вхожих в дом не было военных, и поэтому появление Ларионова было для них так же волнительно, как для Ларионова столкновение с «буржуями». Уже пришел Краснопольский, давний приятель семьи, занимавшийся снабжением в тылу, и играл с Дмитрием Анатольевичем в шахматы в гостиной. Алина Аркадьевна суетилась и мешала домовой помощнице Степаниде сервировать стол. Она все время проходила мимо зеркала в коридоре, поправляла букли и брала определенные ноты, словно готовясь к важному выступлению.
– Милочка, ты хоть охладила лимонад? – спрашивала она Степаниду.
Степанида проносилась мимо с подносом и бурчала:
– Уже пятый раз спрашиваете, Аркадьевна.
– Не фонтанируй. Или опять шоколада объелась?
Алина Аркадьевна знала, что Степанида всегда ворчала, когда чувствовала свою вину.
– Иди посиди с нами, Алина, оставь Стешу. Скоро мальчики придут, она с тобой не успевает, – звал из гостиной Дмитрий Анатольевич, не отрываясь от шахматной доски. – Кстати, Миша не сможет зайти. У него какой-то аврал в «Гудке». Он вчера рассказывал снова про свои виде́ния, связанные с Азазель…
– Что мне с вами, Митя? Вы же только думаете о ферзях да турах, а нам надо прилично сервировать и партитуру освежить. И вот всегда так, всегда. Уже мальчики скоро придут, а у Стеши ничего не готово. Кира, Надя вы сделали будуарные процедуры?! – Под будуарными процедурами Алина Аркадьевна разумела туалет и гардероб.