_____________________
47) См. и ниже к прим. 58—61 на стр. 693.
48) Стр. 41—42.
49) Стр. 45.
50) Стр. 49—50, 52.
51) Стр. 51.
52) Стр. 79.
53) Стр. 67.
54) Стр. 83.
55) Стр. 60. 61, 62, 64, 67.
693
о. И. Беляев выдвигает чрезвычайно оригинальную догадку. Поколебавшись в своей законнической корректности, Савл начал внутренне тяготеть к христианству, но для полной уверенности ему нужно было собственное откровение воскресшего Господа. На это он „мог надеяться", и отсюда рождается жажда видеть Христа и узнать Его волю 56). Желание не сбывается, и у гонителя возникает такая „последовательность мыслей. Если Христов действительно воскрес, то Он — Сын Божий. Тогда быть не может, чтобы, Он не явился защитителем своих последователей. Я буду гнать их. Он может явиться им на защиту, и я увижу Его и узнаю Его. Если же Он не явится, то ложь, что говорят о Нем Его последователи" 57)... Не требуется разъяснять, что эта идея, пожалуй, более, чем странная. Для нас она важна разве потому, что ярко обнаруживает беспочвенность и фантастичность авторских соображений. Для них о. И. Беляев не располагает документальными данными из периода иудейского ожесточения и строит все по сведениям писаний христианской эпохи. Всякие заключения здесь необходимо бывают проблематичными и обязывают ко строгой внимательности при оценке свидетельств. Автор уклоняется от этой задачи и, усердно пользуясь материалами ѴII-й главы послания к Римлянам, совсем не касается спорного вопроса о захватываемом в ней времени жизни апостольской, в другом месте эту „картину глубоко драматической борьбы внутреннего и внешнего человека" прямо относит к христианскому состоянию 58), как раньше христианские черты (напр., Деян. XXIV, 14) всецело приурочиваются к жидовствованию 59), а позднее христианскими свидетельствами характеризуются и „естественное" 60) и подзаконное 61) положения людей. Неудивительно, что суждения вышли внутренне непрочными и взаимно несогласными. Не менее того понятно, что и в дальнейших толкованиях многое возбуждает недоумения. При разочаровании в законничестве все настроение Савла проникается влечением к христианству 62), и путешествие в Дамаск способствовало разрешению душевного кризиса в сторону христианской истины 63). Субъективность всех догадок связывается с такими аргументами и теориями, что—вопреки авторским намерениям—мы находим в них поразитель-
_____________________
56) Стр. 81—82.
57) Стр. 78.
58) Стр. 105. См. и к прим. 47 на стр. 692.
59) Стр. 44.
60) Стр. 250.
61) Стр. 61.
62) Стр. 69 сл., 74, 77. 78.
63) Стр. 78 сл.
694
ное согласие с мыслями ученых, тенденциозно ратующих в пользу естественной трансформации фарисея и гонителя в христианина и апостола... И о. И. Беляев не уничтожает всей опасности, если упоминает, что при рассматриваемом событии раскрылась „плодоносность прошлых усилий" Савла 64) и „сбылись самые заветнейшие и самые возвышеннейшие его желания" 65). Верно, что автор говорит о „поражающем весь мир чудесном обращении" 66) и о „переломе" 67), но, подвергая сомнению все обратные указания, эти слова и сами представляются не столь незыблемыми.
В результате имеем, что первая часть анализируемого труда не обладает научною прочностью и убедительностью в воспроизведении подлинной истории возрастания предызбранного апостола языков. Что до соотношения этого отдела со всем целым и с главною темой книги, то оно абсолютно неуловимо. Автор только раз пытается аргументировать некоторую связь, да и тут неудачно. Он отмечает, что по обращении „центром личности и главным предметом учения Павла был Христос", однако все внимание должно было сосредоточиться на вере, ибо ею вселяется в нас Господь (Еф. III, 17), при чем „по-видимому центр личноcти перемещается с Христа на веру, хотя последняя служит только путем к приобретению Христа" 68). Отсюда вытекает не больше (запутанного) констатирования простого факта христианского бытия Павлова, и все касательство к прошлому ограничивается ссыпкою на ту особенность, что теперь „Савл уверовал в Иисуса Христа“ 69). Само собою очевидно, что тут вопрос о вере вовсе не подготовляется предшествующими изысканиями, которые решительно ничего не дают для уразумениями самого предмета. Они могли бы еще служить хоть материалом к постижению Гал. II, 16, но, упоминая это выражение не однажды 70), автор ничуть не отнимает у него присущей загадочности.