Значит, после долгих странствований мы приходим ко второй части без всяких обогащений, а уже с немалым и напрасным утомлением. В этой части о. И. Беляев хочет предложить „определение веры по учению Апостола Павла" 71) и для сего прежде всего „представляет непосредственные данные" из апостольских
_____________________
64) Стр. 83.
65) Стр. 84.
66) Стр. 68.
67) Стр. 85.
68) Стр. 87.
69) Стр. 110.
70) См., напр., стр. 52, 279.
71) Стр. 110.
695
писании 72) по следующим рубрикам: a) область объектов веры с указанием оттенков в построении речи, b) отношения людей к вере, c) предикаты веры α) по присутствию в ней жизни, β) по участию Бога (Отца, Сына и Духа) в ее даровании, d) обнаружения веры в сфере интеллекта, воли и чувства и в религиозно-нравственных состояниях, e) эквиваленты веры из интеллектуальной и волевой области, из религиозно-нравственных состояний, из отношений Бога к миру, из области индивидуумов, а равно f) „противоположности веры“ по тем же категориям ума и воли. Рассмотрение ведется скрупулезное, и самая эта утонченность свидетельствует о схоластической отвлеченности, слишком дорожащей теоретическою стройностью 072). Автор собственно целиком выписывает по-гречески все тексты, где встречаются слова πίστις, πιστεύω, πιστός. Но последние искони были известны в греческом языке и в нем, конечно, не имели того исключительно-христианского смысла, какой усвоен св. Павлом в специальном применении. В этом случае задача могла сводиться разве к выяснению того, насколько оригинально и самобытно апостольское понимание по сравнению с обычными для этих терминов моментами. Тогда бы отчетливее освещалось собственное достоинство апостольской концепции в ее независимости по происхождению и содержанию. Здесь филологические наблюдения были бы весьма полезны для библейско-богословской экзегетики. Но о. И. Беляев питает подозрительность к такому употреблению филологии 73) и даже инсинуирует на ее счет 74), а сам не видит наиболее характерных филологических явлений, важных для уразумения существа предмета. Напр., справедливо обращается внимание, что комбинация πιστεάειν с
_____________________
72) Стр. 111 сл.
072) При этом, конечно, справедливо, что в самой вере бесспорен (интеллектуально—) динамический элемент, как это—с психологической стороны—раскрывается в излишне фигурной речи П. Н. Соколова „О вере“: см. харьковский журнал „Вера и Разум“ 1902 г., № 4, стр. 188. Со всею обстоятельностью моменты знания, воли и чувства в вере и по отношению к ней рассматриваются в „опыте философской истории религий“ проф. Алексея Ив. Введенского, Религиозное сознание язычества I: Основные вопросы философской истории естественных религий (Pro-legomena).—Религии Индии (Москва 1902), стр. 29— 102.
73) Стр. 7, 128 сл.
74) См. особенно стр. 131; „итак принимая во внимание, что филологические и философские изыскания в области дохристианского словоупотребления слова «вера» с целью выяснить «новозаветное» значение этого слова имеют тенденцию отрицать боговдохновенность (?!?) писаний ап. Павла, страдают малонаучною предзанятостью взгляда (?) и потому малосодержательностью (?), то мы отклоняем от себя эту неблагодарную задачу“...
696
εἰς есть чисто новозаветное создание и объясняется по аналогии с βαπτίζειν + εἱς, между тем существ. πίστις связывается всегда (—кроме Кол. II, 5—) с ἐν, с которым — напротив — не встречается πιστεύειν. Все это не мало служит к точнейшему постижению апостольской идеи 75). Без всех этих и подобных условий — механический подбор цитат с чисто внешнею их классификацией бывает обратно пропорциональным усердию по своим результатам. Не говорим о частных странностях, что таким путем в объем „объектов веры“ попадают: „все“, ложь, кто-нибудь, возможность — существования опоров, все есть, употреблять в пищу, известного рода мудрствования, прихода и т. п. Гораздо важнее, что при этом неразборчивом нагромождении необходимо сглаживается специально апостольская особенность, растворяясь во множестве других признаков и принижаясь до их уровня. В итоге неизбежно получается общая формула, что у апостола не находится определения веры и встречаются лишь описания 76). Этот неутешительный вывод заставляет думать, как будто автор ищет того, чего нет в действительности и не предполагается. В этом сказывается роковая сила принципиальной отвлеченности авторского воззрения, что в речи об „объектах веры“ забывается и исчезает самая вера, как реальный объект. Если у благовестника не дается желательного определения веры, то, разумеется, отсюда ничуть не вытекает, чтобы он не соединял с нею определенных предикатов, а потому и требовалось установить, какие особенные жизненные явления мыслились у апостола под именем веры. Но о. И. Беляев опять отклоняется от этой цели. Дорога к ней была закрыта уже ранее, и направление взято совсем в иную сторону. Мы констатировали, что у автора улетучивается все оригинальное в понятии веры среди массы всяческих квалификаций, закрепленных за нею широким употреблением термина. Едва ли нужно аргументировать, что вместе с этим обязательно стушевываются пред нашим взором и самые реальные черты, которые теряют свою типическую характерность в ряду прочих качеств, отмечаемых словом πίστις.