На Веру с завистью смотрели вдовы. Вернулся муж, раненый, искалеченный, но сумел выжить и пришел домой. Вера поняла, надо жить заново и это будет уже другая жизнь.
Нет вестей от младшей сестры, но все ждали и верили, вернется. Не вернулась. Пришла похоронка. Вера не плакала, слезы давно высохли. Молча смотрела на фотографию. Красивая девушка в гимнастерке с медалью «За боевые заслуги» улыбается. Это все, что у Веры осталось и еще воспоминания… Лето. Светловолосая девчонка бежит по садовой дорожке в легком платьице в горошек, падает, сдирает коленки до крови, но не плачет, смеется. Выросла, учится на врача, и уверяет всех, что в семье будет свой доктор, поэтому о здоровье беспокоиться не надо. Впереди вся жизнь. А сейчас улыбается на фотографии. Так и останется вечно молодой.
С окончанием этой бойни тяжелые времена не закончились. Надо восстанавливать разрушенное войной, а то и строить заново. Плохие вести приходят от родных из деревни. Крестьяне, по сути, так и остались крепостными, прикрепленными к земле. Паспортов им не выдают, личные земельные наделы сокращают. Поднимают налоги на содержание скота, и они вынуждены забивать домашних животных. Укрупняют колхозы. Но реформы не имеют успеха.
Все силы брошены на восстановление тяжелой промышленности. Страна должна быть экономически независимой. О товарах для народа думают в последнюю очередь, вернее не думают совсем. Люди перешивают одежду, штопают чулки, носки, не устают ремонтировать обувь. Относятся с пониманием, набираются терпения, работают и верят, что наступят лучшие времена. Лишь бы не было войны. Эта фраза надолго станет главной в жизни советских людей.
Раны у мужа кровоточат, воспоминания не дают покоя. Но бывший фронтовик не сдается, из последних сил борется, бьется за жизнь. И похоже, это его последний бой. Многих фронтовиков война догнала и не отпустила.
Похороны прошли под звуки марша «Прощание славянки». Сосед играл на баяне и плакал. Под этот марш поколения женщин провожали своих мужей, сыновей на войну с надеждой на их скорое возвращение. Вера провожала своего мужа в последний путь.
Глава 3
Симфоническая поэма
Дирижер взмахнул палочкой и под звуки струнных, валторн, арфы перед глазами Веры с неожиданной быстротой стали мелькать картины ее жизни. Музыка звучала с нарастающей силой то громче, то тише, как морские волны накатывалась на нее, поглощая полностью, не давая передохнуть.
Вера сидела в ложе бенуара и, казалось, уже не принадлежала ни себе, ни своей не простой и совсем не короткой жизни. Это был эмоциональный шквал, который пробивал насквозь, заставлял учащенно биться сердце и вспоминать давно минувшие годы.
Вера впервые слушала симфоническую поэму Сергея Рахманинова «Остров мертвых», хотя была ее ровесницей. Композитор написал свое произведение в начале двадцатого века в год ее рождения. Прошло уже больше семидесяти лет. Вера знала, что иногда музыка помогает художникам создавать шедевры живописи. На этот раз композитора вдохновил художник. Остров в Тирренском море послужил швейцарскому живописцу Арнольду Беклину прототипом «острова мертвых» для его одноименной картины.
— Надо относиться ко всему в этом мире, как к загадке, — любил повторять художник. И сам эти загадки создавал.
Рахманинов, не поклонник его творчества, был поражен картиной, но не оригиналом. Сергей Васильевич увидел репродукцию живописного полотна в черно-белом варианте. И зазвучала вечная тема жизни и смерти. Зазвучала мощно, завораживающе, пугающе, как будто автор предвидел войны, революции, гибель миллионов людей, все то, что пережила эта маленькая, хрупкая женщина, которая застыла в ложе театра с закрытыми глазами, пораженная музыкой великого композитора, музыканта и тяжестью обрушенных на нее воспоминаний.
Картина Беклина дала толчок для создания поэмы. Но Рахманинов раскрыл эту тему по-своему. Вместо покоя и обреченности, тихой печали, изображенных на холсте, в симфоническом произведении зазвучала внутренняя нарастающая сила, отчаяние, драма, борьба за жизнь.
Вера слушала поэму Рахманинова в исполнении симфонического оркестра, откинувшись на спинку кресла, и видела мятущихся людей, бегущих от бомбежек. Матерей, спасающих своих детей. Она не спасла. Смерть была рядом, заглядывала в глаза и уводила с собой. А жизнь боролась за каждого.
На полотне Беклина нет жизни. Остров обнесен высокими скалами, кипарисы охраняют души умерших, смирение, покой и только всплеск волн нарушает тишину. Мрачная печальная картина подсвечена красками зари.