Наталья Гимон
Вера
Тёплое пламя десятков свечей наполняло храм каким-то волшебным ощущением тепла и покоя. Стройные чистые голоса певчих взлетали к самому куполу и оттуда, смешавшись со сладковатым благоуханием ладана, будто брызги фонтана, осыпали своим серебром замершие в благоговении души прихожан. Со стен, укутанных таинственным полусветом, и резных, светящихся золотыми огоньками свеч, аналоев на людей строго и немного печально смотрели лики святых. И под их взглядами что-то менялось внутри человеческих сердец, выпуская на поверхность самое главное. Дыхание становилось глубже, словно от волнения. Ведь каждый знал, что здесь, в Его доме, они будто дети – открыты Его взору.
За стенами храма зима нехотя, но неотвратимо отступала под натиском вешнего солнца. И хотя март уже во всю трубил о своём присутствии, напитывая сам воздух какой-то шальной, будоражащей свежестью, по ночам землю по-прежнему сковывал холод, не давая ей раскрыться навстречу наступающей весне.
Никем не видимый, Он стоял на солее́, справа от амво́на, и огромные белые крылья были сложены за спиной. Но некоторым всё же казалось, что иконостас с той стороны как будто немного светится изнутри. Его внимательный взор перебирал лица людей, замерших перед ним. Они молились, просили помощи или совета, делились своей болью и радостью или просто слушали, впитывая благодать идущей службы. Господь наделил Его умением читать в душах человеческих, и он видел всех пришедших, как ореховые ядра, очищенные от скорлупы. Большинство прихожан были обычными людьми, просто детьми Господа. Но порой в них таились сюрпризы – безобидные и не очень.
Чуткий слух Ангела уловил с улицы урчание двигателя дорогого авто. А спустя несколько минут, крестясь на ходу, в храм вошла женщина. Она была красива, с яркими голубыми глазами, прямым носом и светлыми локонами, выглядывающими из-под шёлкового платка, и дорогая песцовая шубка дымчатым плащом развевалась у неё за спиной. Ангел пристально взглянул на «гостью». И когда в какой-то момент та повернулась к нему в профиль, вокруг её головы появилось прозрачное, будто нарисованное воздухом изображение мужского лица с характерным выразительным носом и курчавой светлой бородкой.
Плутос. Ну, конечно. Старый эллинский крохобор… Один из древних богов, некогда властвовавших на земле. Когда их место занял Триединый, дабы не раствориться в небытие они, точно споры, развеялись по всей земле. И там, где те споры давали всходы, там появлялись вот такие «гости» – человеческие тела с живой душой и частичкой «мёртвой» веры. И вроде хорошо, что наследники Плутоса, к примеру, работают, не покладая рук, своим умом каждую копейку скопили, сами с низов поднялись. Плохо, что порой ради каждой новой копейки по головам пройти готовы. Слишком тонка грань, у которой нужно остановиться. Да и без богатства своего мало кто из них прожить сможет. Привыкли.
Вот и в этой женщине было нечто, что заставило Крылатого прислушаться:
«А местечко здесь хорошее, доходное», – кружились в ухоженной головке нечистые мысли. – «Магазинчик что ли где рядом построить?.. Вообще лучше всего делать торговые точки там, где людей много толчётся. Возле церкви, например. Вон, свечки по пятьдесят рублей. Это куда они так дерут? Тут новый год отпраздновать – и то ощутимо по кошельку щёлкнуло, а они за какую-то свечу пятьдесят рублей ставят… Мда, нужно будет в администрацию наведаться, почву прощупать. Идея-то здравая…»
Вот оно что! Похоже этот божок чувство меры потерял, полностью подчинив себе позаимствованное для выживания тело.
– Еретик! – громогласно произнёс посланник Господа, но услышал его лишь тот, кто должен был – Плутос. – Не смей в храме Его показывать свою нечистую сущность! Дай отдохнуть душе праведной от твоего тяжкого присутствия!
Античный изгнанник испуганно взглянул на воина небесного, втянул голову в плечи и исчез. Женщина сморгнула, поправила подкрашенные ресницы, но… ничего не изменилось. Что-то было не так с её «подселенцем». Ангел немного приподнял подбородок и сияние его ауры возросло. И в этот миг светоносные глаза наконец увидели.
– Маммона! – выдохнул он. Сложенные за спиной крылья мгновенно распахнулись и сокрушающий порыв силы обрушился на демона.
А люди ничего не заметили. Ни гнева небесного, ни чёрной тени, рваным тряпьём вылетевшей из женского тела и буквально выметенной невидимым ветром за церковные ворота, где уже ждали его стражи Господни. Лишь по десяткам свечных огоньков будто пробежала волна воздуха. И ещё женщина в песцовой шубке вдруг споткнулась на ровном месте, вскрикнула и упала на колени. Резкая боль заставила её зажмуриться, и тут же словно кто-то сдёрнул с её головы толстый колпак. Звонкие переливы певческих голосов неожиданно ворвались ей в уши, принуждая замереть коленопреклонённой прямо посреди храма. А потом с разных сторон к ней потянулись руки, подавая опору, помогая подняться.