Вера идет ко мне. Я тянусь рукой к своим волосам с целью придать им нормальный расчесанный вид.
- На надо, - останавливает меня. – Мне нравится. Они у тебя такие черные и мягкие.
- Я человек в черном, - усмехаюсь я.
Она кладет мне руки на плечи, я чувствую ее запах: мята, лимон и неведомый мне цветок, напоминающий ваниль.
- Ты давно не брился, - ее палец проходит по моей щеке.
- Три дня, - отвечаю я.
Она кивает и в карих глазах что-то вспыхивает, эмоция, которую мне сложно разгадать в этот момент.
- Что будем делать Андрей? – спрашивает, кусая верхнюю губу.
Она всегда так делает, когда растеряна. Помню, что когда мы с ней знакомились, она постоянно кусала губы, я не понимал тогда этого. А потом она мне объяснила, что растерялась и разволновалась. Я ей сразу понравился. Узнав об этом, я испытал удивительную гордость. Все-таки такие девушки к кому попало, на встречу не пойдут.
Она продолжает смотреть на меня. Я забыл сказать, что у нее длинные ресницы. Она их никогда не красит.
Она ждет. И тут я понимаю, что хочу уехать с ней из города. Увезти ее и остаться только вдвоем. Я знаю что делать.
- Поехали.
- Куда?
- На дачу.
Она кивает, и я вижу, как она улыбается. Я скучал по этому. Сердце забилось дольше пяти минут.
***
Блики солнечных зайчиков падают на лобовое стекло автомобиля и играют там, в только им известную игру, переливаясь короткими искрами и попадая мне в глаза. Мотор гудит и его звук успокаивает меня. Солнце заставляет закрывать глаза, и вот я уже погружаюсь в блаженную дремоту.
Андрей уверенно держит руль. Колеса шуршат по дороге. Мы проносимся мимо тусклых полей, припорошенных тонким слоем снега. Сейчас конец ноября, а зима излишне скромно завоевывает свою территорию, как будто ждет, когда декабрь откроет перед ней дверь и даст ей разрешение войти. Такого на моей памяти еще не было.
Андрей молчит и не включает музыку. Мне становится скучно. Я нажимаю на кнопку, и окно с противным писком открывается. В машину влетает ветер. Ароматизатор в виде игровых белых кубиков дергается и трепещет. Мои волосы бросаются мне на лицо. Андрей вздрагивает и недовольно смотрит на меня.
- Закрой, - у него очень бледные серые глаза.
Иногда у него бывает такое неприступное выражение лица, лишенное эмоций, что становится жутко. А в сочетании с этими глазами так вдвойне жутко.
Я начинаю смеяться. Ухо быстро замерзает, все-таки ветер холодный. Но мне все равно. Мне нравится чувствовать, как холодный воздух врывается в мои легкие, заставляя кожу покрываться мурашками. Ненужный сон как рукой сняло. Андрей пожимает плечами и останавливает автомобиль на сигнале светофора. Я вижу какое-то строение с ярким голубым забором, судя по запаху бензина это какой-то неудачный завод. Я морщусь и быстро закрываю окно, смирившись с неприятным писком.
- Так лучше, - улыбается мой муж.
Я спокойно качаю головой. Я не хочу объяснять ему, что если бы не запах то я бы ни за что не закрыла, а так я не хочу чтобы меня укачало.
Автомобиль трогается с места. Он продолжает улыбаться. Он обожает выигрывать. Я смотрю на него, а он на дорогу. Я понимаю, что на несколько минут сумела забыть. Забыть о важном и неизбежном. Это скоро случиться. А сейчас я смотрю на его улыбку. У него ровные белоснежные зубы и он однажды хвастался, что наследственность по зубам у него отличная. Я счастлива за него. А вот у меня самой есть раздражающая щербинка между двух передних зубов. И я не вру. А брекетов и скобок я не переношу, меня начинает мутить от одной лишь мысли о них и о походах к стоматологу. Поэтому приходится существовать в виде зайца. Хотя моя лучшая подруга Наташа говорит, что мне это придает такой шарм и особенность. Да если их всех послушать, то я вся необычная. Вот здесь мне хочется фыркнуть. Да я самая типичная, не надо меня возвышать.
Андрей, наконец, сбрасывает с себя улыбку. В этой черной одежде его и без этого бледная кожа выглядит еще светлей, а в сочетании с трехдневной щетиной и черными волосами это еще больше выражается. Я вспоминаю, что до свадьбы он был худее. А от моих супов и пирогов прибавил килограмм пять, но его это не портит. Мне нравится.