*** Время. Оно мчало, как сумасшедшее куда-то вдаль. Словно от этого зависит его существование. Словно, если хоть на мгновение остановится, то пропадет навеки. Дни уходили за днями. Недели за неделями. Полгода. Год. Два. Я оправилась. Вновь смогла ходить. Смогла жить, вот только война лишала права вернуться на родину. Уехать. НО я и не могла. Я ждала. Я ждала его. Абсурд? Глупость? Бред? Ну что же, если вы так считаете... Я жила все это время у тетушки Джа. Помогала ей по дому, по утрам работала на рыбьем рынке у господина Сичапана. Рыба. Крабы. Омары.
*** Сегодня ровно два года три месяца и четырнадцать дней с того момента, как я попала сюда. Как он исчез. Я влюбилась. Влюбилась в видение. В мгновение. В образ. Ну и что? Ни письма, ни звонка. Ни весточки. Все, что осталось у меня от моего сержантика Раяна -мои воспоминания... и его рубашка... Если бы не она, я бы точно пришла к тому, что все это было сном. Помрачением. Что его и не было вовсе. Что я придумала себе Раяна. И даже мое местонахождение в этой деревне не доказывало бы существование моего «видения». Я давно уже забыла его лицо. Черты сплылись в мутное изображение. И лишь голубые глаза хоть как-то проясняли этот образ. Серая льняная рубашка. Как бы глупо не звучало, но... Символ моей веры, моей надежды, моей несбыточной... безответной любви. Возможно, он еще на фронте... возможно, он болеет... возможно, у него семья... обязательства... Возможно, он умер... Тетушка пыталась привести меня в чувства, оторвать от диких мыслей, прорвать глупые стены депрессии. Пыталась вдолбить мне причины, по которым я должна его отпустить и жить дальше. Жить, а не ждать. А может, он просто забыл... забыл меня? В моей голове не раз проносилась эта мысль, но боялась в ней признать сама себе. Знаю, глупо было надеяться на ответные чувства, но разве влюбленному сердцу это докажешь? Разве оно не найдет оправдание на все, что ты ему предложишь в аргументы?
*** Каждый раз, попадая в «городок», в центр деревни, я десятки раз оглядывалась по сторонам, выискивая дорогого мне человека. Каждый раз, проходя мимо почтового отделения, я надеялась хоть на крошечную весточку. Каждый раз, проходя мимо железнодорожного вокзала, всматривалась вдаль, выглядывая,... выжидая... свою мечту. Мне казалось, что вот-вот - и Ангел вынырнет из-за поворота. Появится где-то рядом. Он приедет. Вернется... по меня, ко мне. *** Время шло. И вновь пролетел еще один год. Война все еще не заканчивалась. И пусть в нашей бухте было спокойно, множество соседних поселений были разворочены и разбомблены противником. И пусть сейчас основные действия проходили на материке, вся планета горевала под толщей дыма войны, плача и ужаса. Все молодые люди ушли на фронт. Мужчин в наших округах становилось все меньше и меньше. Словно сумасшедшие, словно охваченные отчаянием и истерикой, молодые девушки бросались на молодых солдатиков: дезертиры, раненные, калеки... лишь бы не быть одной. Не было любви. Была лишь потребность. Начиная уже с двенадцати, девушки примеряли себе пару. Тетушка Джа ругалась и на меня. Время идет. Я старею, чахну от горя, вечной депрессии, чернею от своей «веры», от своей «сумасшедшей» любви, отвергая всех подряд. Ведь «его» нет... и ждать не стоит.
*** - Ты чего опоздала? я же просил! - Простите. - Уже через три часа приедет господин Чи. И что ему скажу? Я обещал почищенную рыбу. - Я успею, - прорычала сквозь зубы, уже умело вертя нож в руках, вспаривая брюхо и вычищая кишки. Глупая спешка никогда не приводила к добру. И на сей раз сработало это правило. Нож скользнул в руках, словно обезумевшее существо, и тут же полоснул палец. Вмиг кровь выступила наружу, нервно смешиваясь с грязью, слизью и рыбьей кровью. Соль стала неистово жечь, заставляя морщится, кривиться, а затем и вовсе рычать от боли. Но время шло. Вот-вот приедет Чи, а заказ не готов. Еще, еще и еще одна рыба. Я вспаривала им брюха, лишая жизни, как можно искуснее, что бы меньше боли им пришлось чувствовать, что бы короче был момент боли, миг расставания с жизнью. Каждый удар ножом в тело рыбы вызывали во мне взрывы протеста, отвращения самой к себе и гнева на жизнь. Но особого выбора не было. - А где Сичапан? - Сичапан в море. Он же вас предупреждал. - Ну, да, ну, да. Так, - вдруг взгляд мужчины прикипел к моим рукам, разделывающим рыбу, его лицо в миг нахмурилось и слегка побагровело, - Неужели заказ еще не готов? - Готов, - торопливо ответила я, в руках сжимая последнюю рыбешку. Чи нервно хмыкнул и с презрением уставился на тазы с рыбой. - Почему луску плохо очистили? А черная пленка? - Так... - запнулась. Это абсурдное заявление поставило меня в тупик. Я всегда тщательно делаю свою работу. И это не мои слова. - Я не буду «это» брать, - раздраженно фыркнул китаец и развернулся уходить. - Какая луска? Какая пленка?! И Вы заметили все это, лишь бросив мимолетный взгляд? - Это не чищеная рыба, а какие-то глистяки в тазе. И да, я хорошо ее разглядел. - Вы издеваетесь? - Что за вольность? Что за грубость? - А где ваше уважение к нашему труду? Как вы можете так говорить, если даже и минуты не уделили рыбе. - Я видел достаточно. - Господин Сичапан двое суток ловил это для вас, а вы и минуты не можете уделить? Или же столь богатый человек не обязан проявлять уважение к таким бедным, как мы? - Уважение? В том, что я не рассматривал под лупой вашу «чудо» рыбу? Да что вы вообще понимаете в уважении? - Скажите, хотя бы, чем же наш товар вам не такой? - Не нравится - и все. Точка. Я не обязан ничего объяснять. - Обязаны. У нас договор. - Хорошо, я заберу за полцены эти отбросы. - Отбросы? Да что Вы себе позволяете? Китаец раздраженно скривился, нервно фыркнул. Затем резко развернулся и пошел прочь. Я застыла в нерешимости и злости. - Стойте! Но он даже не обернулся. - Разве так можно? - вдруг Чи перегородил дорогу молодой светловолосый парень, намерено не давая пройти, и с вызовом крикнул ему в лицо, гордо вздернув подбородком вверх. - Что это за отношение с дамой? - Заступник? - Заступник. Я знаю таких, как вы. За бесценок скупают всю рыбу у бедняков-рыбаков в бухте, а затем везут всего лишь за пару десятков километров отсюда и продают в три дорого. Никакого труда. Никакого уважения. А ведь мы и живете за счет этих трудяг. - Не тебе меня учить, мальчик. - А кому? Раз родители не справились, то придется другим, чужим стараться. - Я никому ничего не должен. - Должен, - злобно прорычала ему в спину, едва поравнялась с мужчинами. - Свежая рыба. Чищеная. С нашей стороны все сделано в срок. А вы? - Она вонючая. - Да свежая она! Еще с утра была живой, пока ей брюхо не вспорола! - Я предлагал цену, вы отказались. Ваше дело. - Вы давали только половину условленной суммы!!! - Какая рыба, такая цена! - Если сейчас же ты не станешь рассуждать адекватно, - вдруг злобно прорычал мой заступник Чи в лицо, - я размажу тебя по этому пирсу. - Попробуй. - Сомневаешься? - послышался скрежет зубов. Взгляды прикипели друг к другу. Вот-вот и схватятся. - Перестаньте! - не выдержала я и втиснулась между ними. - Прошу, перестаньте! - Хорошо, ни тебе, ни мне: двести бат сбрасывай - и я заберу. - По рукам, - торопливо ответила я, но все еще стояла на месте, боясь, что мой защитник все же бросится на этого китайца и уцепиться ему в горло. Чи лживо улыбнулся и пошагал в сторону хижины Сичапана.