Мы плыли весь день и большую часть ночи, чтобы достичь берегов Луизианы.
Большинство видящих провело это время на верхней палубе, следя, чтобы наш путь был чист. Люди Блэка распаковали несколько мини-беспилотников, чтобы помочь видящим разведывать территорию.
Декс занимался этой стороной работы, давая физический обзор для команды Джема.
Мы находились в нескольких часах от берега, когда Блэк объявил, что все, кто в данный момент не работает над срочными заданиями, должны постараться немного поспать - в любом месте, которое они сумеют себе найти.
Через считанные минуты я увидела, что видящие и люди растянулись на палубе корабля, и сверху, и в грузовом отсеке. Рюкзаки, куртки, свитера и брезент образовывали подушки и одеяла. Многие спали, прижавшись друг к другу для тепла.
Только Джем, Ярли и команда Декса бодрствовали на верхней палубе.
Ну... и мы с Блэком.
У Блэка имелись другие идеи, как провести это время.
Как только он увидел, что остальные ложатся, он поймал меня за руку.
Потянув меня за собой по узкому коридору грузового отсека, он привёл меня с собой в корабельную каюту в конце прохода. Понятия не имею, как он её заполучил, но должно быть, он что-то сказал капитану - может, ещё до того, как мы взошли на борт.
Как бы ему это ни удалось, Блэк обхватил меня руками и ладонями ещё до того, как я закончила закрывать за нами засов. Толкнув меня к овальной двери, он поцеловал меня, вкладывая свет в свой язык и губы.
Когда я поцеловала его в ответ, Блэк крепче стиснул меня, притягивая мой свет, и начал снимать мою куртку. Стянув её, он отбросил её на пол серой металлической комнаты, затем начал расстёгивать ширинку темных, полу-водонепроницаемых штанов, которые сам швырнул мне сегодня утром на самолёте.
Вопреки интенсивности происходящего, я ощущала сдержанность в его руках, даже в его свете.
Его боль, напротив, врезалась в меня.
Словно она происходила в какой-то другой части его света, его боль врезалась в меня совершенно без тормозов, словно она существовала отдельно от остальной его сущности.
Чем дольше мы целовались, тем хуже становилось.
Сочетание того, что Блэк медленно двигался вместе со мной, нарочито притягивал мой свет, сдерживал себя... и эта изменяющая сознание боль... в итоге все стало слишком. Я осознала, что становлюсь физически агрессивной по отношению к нему, дёргаю за его ремень, пытаюсь содрать его рубашку, но Блэк и здесь замедлил меня, остановил мои руки, сжал запястья и придавил меня к двери, пока я не издала сердитый, раздражённый звук, пытаясь высвободиться.
Прислонившись своим лицом к моему, Блэк прижался ко мне, поймав меня в ловушку между дверью и своей грудью. Его боль ударила по мне так сильно, что я заёрзала под ним.
- Боже, Блэк. Почему? - наконец, спросила я. - Почему?
- Почему что, док?
Прикрыв глаза, я поборола очередной прилив раздражения.
- Ты злишься на меня? - спросила я.
Он покачал головой.
- Нет.
Чувствуя, как усиливается его боль, я прикусила губу, подавляя волну злости.
Блэк тоже это почувствовал. Он содрогнулся, вздрагивая от моего света, но не убрал своё тело.
Когда Блэк наконец поднял голову и посмотрел мне в глаза, я увидела в его взгляде нечто, заставившее меня помедлить. Хоть я и не могла полностью идентифицировать это, или даже уложить в голове, я почувствовала, как моя злость стихает. Все сопротивление покинуло мои конечности.
Я подумывала спросить у него, но затем решила не делать этого.
Вместо этого я высвободилась из его хватки, в этот раз нежно - отцепив его руки и пальцы, посылая тепло в его свет, говоря ему отпустить. Когда мои руки скользнули под его одежду, Блэк не сопротивлялся. Он не сопротивлялся мне, когда я раздела его или когда толкнула спиной на кровать.
Встав над ним и узкой кроватью, я закончила раздеваться, наблюдая, как его взгляд следит за моими руками, упивается моим телом, пока я один за другим снимала все предметы одежды. Оказавшись полностью обнажённой, я забралась на Блэка, все ещё оценивая его лицо. Он лишь наблюдал за мной, его зрачки настолько расширились, что чернота полностью поглотила золото его радужек.
В первый раз он был непривычно тихим.
Балансируя на его груди и бёдрах, я ввела его в себя, как только мы оба сумели добиться того, чтобы его шип убрался. Я неумолимо довела его до оргазма, контролируя процесс так, как Блэк делал это со мной, посылая импульсы жара и боли в его свет, притягивая его свет в свой, останавливая его, когда он слишком быстро приближался к завершению.
После первых несколько минут я почувствовала, как Блэк отпускает, позволяя мне делать все.
Через некоторое время ощутила, как он теряет контроль.
Он все ещё оставался необычайно тихим.
Он оставался необычайно тихим и некоторое время спустя, когда я наконец позволила ему дойти до оргазма. Он был тихим, даже когда кончал.
Однако все его тело плавилось подо мной. Блэк вколачивался в меня, издав тихий хрип, когда достиг наивысшей точки и стиснул мои бедра ладонями.
После этого его боль не смягчилась.
Она значительно ухудшилась.
Блэк перекатился вместе со мной вскоре после того, как я перевела дыхание. Глубже окутав своим светом мой свет, притягивая меня уже нетерпеливо, прося меня открыться... затем прося меня открыться ещё сильнее, и сильнее... он трахал меня жёстко, медленно и глубоко. Понятия не имею, сколько времени мы этим занимались. Я утратила ощущение времени, потерялась в этом сильнее обычного, до такой степени, что не могла говорить.
Блэк все ещё оставался тихим - нетипично тихим для него, но в этот раз я больше ощущала... и чем дольше это продолжалось, тем больше становилось ощущений.
Чем больше я чувствовала, тем сложнее было различить это, осознать, что я чувствовала.
Эмоции Блэка ударяли по мне противоречивыми импульсами вместе с фрагментами его жизни.
Я ощутила смятенный поток эмоций из-за утраты полковника.
Я ощущала его внутренний конфликт из-за их отношений - кем он считал старика, что он чувствовал к нему раньше, когда сам все ещё был практически ребёнком, когда полковник стал первой живой душой, которой Блэк доверил свои секреты на этой версии Земли.
Я ощутила его чувство вины за смерть полковника, за Чарльза, за побег Брика, за то, что он допустил, чтобы вся эта история с вампирами скатилась в ад.
Я ощутила, как Блэк винит себя за случившееся в Нью-Йорке.
Я ощутила его боль из-за того, что он потерял меня, когда я уехала на Гавайи.
Я ощутила его противоречивые чувства по отношению к его родителям, к его сестре, к тому факту, что весь его родной мир мёртв. Я видела другие лица - видящих-террористов, вместе с которыми он сражался на Старой Земле, людей, которых он знал. Некоторые были к нему добры, некоторых он считал друзьями.
Я ощутила его противоречивые чувства по отношению к новым видящим здесь и к тому, как они видели его самого. Более того, я чувствовала его осознание, что теперь он несёт за них ответственность и, возможно, они являются последними представителями его вида.
Я чувствовала на нем груз этой ответственности.
Она давила на него тяжелее, чем я осознавала.
Я ощутила это и осознала, что чувствовала это уже несколько дней, не понимая значения. Я предположила, что Блэк избегает этих видящих, потому что ему ненавистно их присутствие здесь, или потому что они пробуждали дурные воспоминания о том мире. Чувствуя это сейчас, я осознавала, что все вовсе не так.
Блэк избегал их, потому что знал - их жизни находятся в его руках. Более того, сохранение остатков его культуры, его расы теперь стало частично его личной ответственностью.
Он никогда и не намеревался вышвыривать их на улицу. Он больше беспокоился о том, что ему, возможно, придётся сделать с Чарльзом.
Он беспокоился, что от его вида осталось так мало.
Он беспокоился об этом из-за меня.
Блэк думал, что теперь ему, возможно, придётся устранить Чарльза по-настоящему, или хотя бы бросить вызов его власти, не говоря уж об его видении жизни видящих здесь, на Новой Земле. Он не был уверен, что я подумаю по этому поводу. Он не был уверен, сможет ли сделать это так, чтобы не загубить ещё больше своих людей.