В сочинении сказок о бесах и их изгнании от евангелиста Матфея не отстает и автор Евангелия от Марка. Здесь мы читаем, что Иисус после воскресения явился сперва к Марии Магдалине, «из которой изгнал семь бесов» (Марк XVI, 9). К Иисусу привели «бесноватого», и, «как скоро бесноватый увидел его, дух сотряс его», и стоило Иисусу сказать: «Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи», как тот вышел (Марк IX, 20, 25). По образцу этого рассказа позднейшие церковные авторы сочиняли в своих «житиях святых» неимоверное количество благочестивых вымыслов о том, как «святые» одним только словом изгоняли бесов.
Известен евангельский рассказ о том, как Иисус перегнал бесов из больного в стадо свиней. Одержимый многими бесами человек просил Иисуса изгнать их из него. Бесы испугались и «просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней, и бесы просили его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, выйдя из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло» (Лука VIII, 27–33). Составители и редакторы Нового завета, видимо, придавали этому «чуду из чудес» настолько большое значение, что включили этот рассказ во все три синоптических Евангелия (Матфея, Марка и Луки)[30].
Не только сам Христос, но и ученики его успешно, по рассказам Нового завета, изгоняли бесов. Христос, читаем мы в Евангелии от Матфея, «призвав двенадцать учеников своих... дал им власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь» (Матфей X, 1). Составителям Евангелия от Луки число двенадцать показалось слишком малым, они записали: «...семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! И бесы повинуются нам о имени Твоем» (Лука X, 17). Христос обещал власть над бесами не только своим ученикам, но и всякому, кто в него уверует (Марк XVI, 17).
Демономания Нового завета объясняется условиями времени. В римском обществе периода возникновения христианства существовали различные религии со своими колдунами и жрецами, которые занимались прорицанием, предсказанием будущего, гаданием, «исцелением» больных, борьбой с «нечистой силой» и инсценировкой чудес. О вере в чудеса, чародеев, волшебников, в сверхъестественное имеется немало свидетельств в литературе того времени. Эту веру и жульничество всевозможных чудотворцев высмеивает в своих трудах выдающийся мыслитель древности Лукиан, живший во II в. н. э.[31]
Все такие верования были близки тем, кто вступал в христианские общины. Это были либо евреи, воспитанные на религиозных традициях Ветхого завета с их верой в дьявола и чудеса, либо приверженцы различных распространенных в Римской империи восточных культов, в которых магия, вера в бесов и в чудеса занимали очень большое место. Все такие верования вчерашние иудеи или «язычники», вступив в христианские общины, сохраняли.
К тому же христианству пришлось выдержать острую борьбу с давно существовавшими религиями, их организациями и их чудотворцами. Чтобы противодействовать влиянию других (нехристианских) религий, складывавшаяся христианская церковь должна была не только перенять многие элементы их культа, но и доказать, что новая религия — христианство — и ее проповедники обладают большей магической и чудодейственной силой, чем старые религии и их жрецы. Об этом свидетельствуют и сами евангельские рассказы. Рассказ в Евангелии от Марка об изгнании беса из немого начинается с того, что народ усомнился в способности учеников Иисуса изгнать беса из больного. Тогда Иисус обращается к собравшимся и говорит: «О, род неверный! доколе буду с Вами? доколе буду терпеть Вас? Приведите его ко Мне». И стоило Иисусу сказать: «Я повелеваю тебе, выйди из него», как бес тотчас же вышел (Марк IX, 19–25). Так были посрамлены неверующие и скептики.
«Демонология, конечно, не представляла собой ничего специфически христианского, — пишет П. Ф. Преображенский. — Миросозерцание Плутарха, Эпиктета, Аристида Смирнского или Апулея насквозь проникнуто демонологией и притом иногда очень первобытного характера... Христианская демонология, столь заметная в евангельских повествованиях, пышно цвела на фоне всеобщих верований в эти сверхъестественные силы. Она развивалась в целую теорию, обоснование которой занимает не последнее место в трудах Тертуллиана»[32]. Этот апологет раннего христианства не только считал, что демоны существуют, но полагал, что христиане имеют исключительную власть над ними и что христианские целители лучше языческих справляются с демонами. «Власть христиан над демонами кажется ему самым подходящим аргументом для доказательства пользы от деятельности сынов церкви»[33].
Глава 4. Вера в дьявола в Коране и исламе
Ислам возник в начале VII в. н. э. В доисламских религиозных верованиях арабов занимала большое место вера в духов — джиннов, добрых и злых. Известный советский арабист Е. А. Беляев пишет: «...Почти повсеместной была вера в джиннов, которых арабская фантазия представляла в виде разумных существ, созданных из бездымного огня и воздуха. Эти существа, как и люди, делились на два пола и наделялись разумом и человеческими страстями. Поэтому они часто покидали безлюдные пустыни, в которые поместило их воображение арабов, и вступали в общение с людьми. Иногда от этого общения получалось потомство...»[34]
Домусульманская вера в существование джиннов вошла и в вероучение ислама. О них и их деятельности говорится в Коране — священной книге ислама — и в преданиях. Одни из джиннов, согласно Корану, предали себя Аллаху, а другие от него отступились (LXXII, 1, 14). Число джиннов очень велико. Кроме Аллаха, джиннами распоряжается царь Сулайман (Соломон): по повелению Аллаха «делают они ему, что он пожелает» — алтари, изображения, чаши, цистерны, котлы (XXXIV, 12).
В период, предшествовавший исламу, среди арабов получили распространение религии соседних народов, главным образом христианство и иудаизм. Многие библейские рассказы, например о сотворении мира и человека (об Адаме и Еве и другие), в несколько измененном виде вошли в Коран, некоторые персонажи Библии фигурируют и в Коране. Среди них Муса (Моисей), Харун (Аарон), Ибрахим (Авраам), Дауд (Давид), Исхак (Исаак), Иса (Иисус) и другие.
Общности мусульманских религиозных представлений с библейскими способствовало то обстоятельство, что, как отмечал Энгельс, основное содержание религиозных и племенных традиций древних евреев и древних арабов «было арабским или, вернее, общесемитическим»: «еврейское так называемое священное писание есть не что иное, как запись древнеарабских религиозных и племенных традиций, видоизмененных благодаря раннему отделению евреев от своих соседей — родственных им, но оставшихся кочевыми племен»[35].
Весьма сходна с библейской и демонология Корана. Наряду с армией джиннов в вероучении ислама занимает место глава демонов Иблис. Все зло в мире происходит от него. По учению Ислама, «когда появился Адам, аллах приказал ангелам поклоняться ему. Повиновались все ангелы, кроме Иблиса (искаженное diabolos), дьявола (шейтана, от “сатана”; заимствовано из иудаизма). Иблис, созданный из огня, отказался поклониться тому, кто сотворен из праха. Аллах проклял его, но он получил отсрочку, которая будет длиться до страшного суда. Он использует эту отсрочку, чтобы совращать людей начиная с Адама и Евы. В конце времен он вместе с демонами, которые ему служат, будет низринут в ад»[36].
Семь раз в Коране повторяется почти в сходных выражениях рассказ о том, как бог наказал непокорного ангела Иблиса (главы II, VII, XV, XVII, XVIII, XX, XXXIII). Вот один из таких рассказов. Аллах сказал ангелам: «“Поклонитесь Адаму!” — и поклонились они, кроме Иблиса; он не был из поклонившихся. Он сказал: “Что удержало тебя от того, чтобы поклониться, раз я приказал тебе?” Он сказал: “Я — лучше его: ты создал меня из огня, а его создал из глины”. Сказал он: “Низвергнись отсюда; не годится тебе превозноситься там! Выводи же: ты — среди оказавшихся ничтожными!”» (VII, 10–12). Повторяется в Коране и библейский рассказ о грехопадении «первой человеческой пары»; причем в рассказе Библии искуситель выступает под видом змея, а в Коране он назван сатаной: «И мы сказали: “О, Адам! Поселись ты и твоя жена в раю и питайтесь оттуда на удовольствие, где пожелаете, но не приближайтесь к этому дереву, чтобы не оказаться из неправедных”. И заставил их сатана споткнуться о него и вывел их оттуда, где они были...» (II, 33–34).
30
Первые три Евангелия — Матфея, Марка и Луки, сходные во многом по содержанию, называют синоптическими (по-гречески — «совпадающие»).
32