Я была рада за тетушку, ведь надеялась, что теперь в ее жизни появился достойный представитель мужского населения, который скрасит ее дни.
О тайне конечное помалкивала, замечая, как она начинала смущаться, только разговор касался одного конкретного полковника. Кто я такая, чтобы давать советы или тем более судить.
Распрощавшись с тетей Варей возле подъезда, направилась к недалеко припаркованной машине. Оля, не сдержав ожидания, выскочила из машины на встречу.
- Ну, вот скажи, а, - одетая в белый сарафан, она была похожа на ожившую куклу из витрины – как это можно пережить. Я уже все ногти искусала. Теперь в ЗАГС пойду с обкусанными ногтями, фу, некрасивая.
- Еще раз прости, - улыбнулась на то, как она пыталась сыграть гневную панянку.
- И ты меня прости, я прекрасно понимаю, что ты не виновата. Что это все мои страхи и суета, просто я честно боюсь ехать туда одна. И тебя вот заставляю, наверное, не нужно всего это. Надо прекратить.
- Оля, -схватит ее руки, что жестикулировали перед мной не хуже мельниц, я заставила ее посмотреть на меня. – все нормально. Я тоже виновата, надо было еще пару будильников поставить. И это нормально, наверное, нервничать перед таким событием.
-Но…
- Оль, ты его любишь? – на что она лишь смутилась, как майская роза, и кивнула. – А он тебя?
Оля еще больше стала пунцовой, и это создавало заметный контраст с ее одеждой.
- Твои близкие дали свое одобрение?
- Да, - начала приходить в себя, ответила Оля – но…
- Я очень за вас рада, и желаю вам счастья. И не впускай в свою голову никаких дурных мыслей. Все будет хорошо. Поехали?
И занявши места в автомобиле, мы поехали в салон на примерку.
Сидя рядом с Олей, которая была поглощена дорогой, я вспоминала, как мы с ней познакомились. Через что мы прошли, как тесно переплелись наши судьбы. И это, не говоря о том, как стойко мы проходили испытание под название «написание дипломной работы».
Сколько смеха в моей жизни не было. Было все, от «что ты за человек Леопольд-подлый трус» и «это просто невозможно» до «Ваня мне нужен ребенок, срочно. Я иду в декрет и беру академку». Мы, вместе с Ваней, как верные мушкетеры всегда были рядом с Миледи.
Я действительно была рада, что они нашли друг друга, пусть и была косвенно причастна к этому. Видя, как им было вместе хорошо, я не завидовала, а просто была счастлива. Ведь именно они давали мне понятие, что есть и другая жизнь, и все может быть по-другому. Что нужно верить в себя.
Меня тоже коснулось знакомство, так сказать по ближе, с Олиной семьей. Но оно оставило двоякое ощущение.
Когда был организован ужин в родительском доме, Оля пригласила меня в качестве не только будущей дружки, но единственной подруги. Весь ужин проходил сдержанно и жеманно. Отец и братья Оли вели себя очень настороженно и скованно. Но абсолютно все пытались улыбаться, и показывать, как они рады, чтобы не огорчать ее. А когда ужин подходил к концу, отец уловил момент и позвал меня на откровенный разговор.
- Я хочу, чтобы ты прекратила любое общение с моей дочерью – голос Олиного отца звучал глухо, но уверенно. – Ваша дружба не допустима. Даже не смотря на теплые чувства, которые испытывает моя дочь, тебе не место рядом с ней. Тем более предстоящий брак, окончательно должен отрезать от нее круг, в котором она сейчас вращается. Я надеюсь тебе понятна моя позиция.
Перед мной стоял человек, который будучи государственным псом, который всегда бдит закон, сумел воспитать один своих детей. Дать им все необходимое и даже больше. И в своей работе был на особом счету, но только перед ним я ни капли не испытывала фатального трепета или страха. Я просто знала цену таким как он, своих не придает, оберегает, только законник, но везде и во всем законник.
- Вы, отец Оли, и имеете полное право заботится о ее интересах и о ней, в частности. Только это не Вам решать, каким должно быть мое место в жизни, а в частности в жизни вашей дочери. Лишь ее выбор я приму, как должное, и не более. Я благодарна, что Оля стала частью моей жизни, пусть она не настолько безоблачна, как ее. Но я никогда не допущу, чтобы мое прошлое коснулось ее. И если Оля сочтет, чтобы наше знакомство прервалось, я отступлю.