- И?
- Вадим в городе – словно сплюнув, продолжил Василий Седой.
- Дальше – проведя по своим волосам, Зверь пытался отвлечься от мысли о Вадиме.
- На имя Николаевых куплено два билета на вечер до Лондона. За ними следят. – Закончил Седой, смотря как лицо Зверя хмурится.
- Так же есть непроверенная информация…
-(Цензура), ты можешь без этой (цензура) – не выдержав, Страшинский со всей силы ударил кулаком по стене.
- В паре кварталов от ее дома, уже пару дней был замечен Эдик Кривой.
- Эта шушваль Николаева – Зверь сам себя оборвал. И было заметно, как в его голове складывался правильный алгоритм «кто есть, кто».
- Машину…
…
Тошнотворный запах нашатыря, сколькой змейкой вкрался в мое подсознание.
Тело приняло сидячее положение, но болевое чувство не давало сил проанализировать, как.
Яркие вспышки, что всплывали создавали непонятный калейдоскоп событий.
После того разговора, что состоялся между Николаевым и его псом, начался какой-то хаос.
Звуки брани, шумиха разборок и болезненное прикосновение ко мне. Никогда не думала, что свежий воздух, может быть таким резким и удушающим. Сколько же я не была на улицы?
Приходящие сознание давало понятие, что меня вынесли из какого-то подсобного помещения, уложили на заднее сиденье машины. Потом снова тьма.
Очередным было ощущение ночного холода на коже, резкие движения, что приносили боль сломанному ребру, саднящим ранам и синякам.
И снова полумрак и запах подвального помещения.
Что-то мне кажется, что не в лучшее, я попала. Да, только проснувшегося ехидства мне и не хватало.
…
Открыв глаза, попыталась сфокусировать взгляд, и увидела несколько мужчин.
Первым был старший Страшинский. Фирменный оскал, легкая небритость, да серебристый отлив на висках. Вот, вам, не забываемые черты матёрого шакала криминального мира.
А вот второй… Мне, на долю секунды, показалось, что перед мной стоит сам Зверь.
Но это лишь на первый взгляд. Ведь на самом деле, это был другой человек. Он был похож, даже слишком, но это не был Зверь.
Схожие черты лица, подобная структура тела. Даже стрижка и цвет волос были похожи. Мужчина, был словно неполной копией оригинала. Почему неполной? Его глаза не имели той всепоглощающей тьмы, что брала тебя в вечный плен.
- Она очухалась – словно разочаровавшись, проговорила эта копия.
- Знатно тебя приложили – вздернув мою голову, констатировал старик.
- Да, походу, ей совсем хреново! – оскалился этот недоЗверь.
…..
- Не надо, умоляю! Пожалей ребенка! Ведь ты навредишь своему сыну – волала Марта Николаева, когда Зверь тащил ее по лестнице.
В загородном коттедже семьи Николаевых, творился хаос. Охрана перебита и стянута в кучу.
Старший Николаев тихо стонал, после того, как его приложили прикладом пистолета. Николаев – младший валялся на кухне. Согнутый, он лежал на полу, и харкал кровью.
- СЫН! – рыкнул Зверь, толкнув Марту на диван в гостиной – Не смей, (цензура), не смей больше утверждать, что тот выродок, что у тебя в брюхе, мой сын. Я не знаю, как и когда, но я узнаю, будь уверена! Узнаю и от кого именно ты понесла.
….
В глазах снова потемнело. Сильная боль в правом подреберье была не выносима.
Когда снова начала внятно понимать звуки, услышала разговор между Вадимом и его, как оказалось, еще одним сыном.
- Отец, ты уверен, что твой план сработает? Ведь она, лишь его подстилка. Он даже Ингу ни в что ставил! – сказал этот Страшинский.
- Ты совсем, Вадим, в этой Канаде, свои мозги отморозил! – гаркнул старик – Как тебе еще объяснить, не знаю я, чем она его зацепила. И что он около пяти лет держал ее возле себя, не знаю. Но поверь, если и есть, кто-то, что сможет его удержать от кардинальных решений, так это она. Да, не смотри ты так, на меня, нечего было трахать эту дуру. Не залетела бы от тебя, не было в этой канители. Какой (цензура), ты вообще полез? Что думал снова переиграть его? – увидев, как его отпрыск опустил голову, старик рассмеялся – Видно, тебя совсем ничему жизнь не учит.