— Свет.
Догадка оказалась верной.
— Нет. Там только Тём.
— Кто? — промямлила она.
— Сын.
— Он никогда не говорил про сына.
Я улыбнулась. Невероятной скрытности мужчина. Как можно было успешно утаивать личную жизнь от коллег по работе, мне, наверное, останется лишь гадать.
Мила подняла голову и смерила меня оценивающим взглядом.
— Чем я хуже?
Да вот хотя бы этим вопросом «кто». Тогда, на водопадах, он назвал имя сына, но она не запомнила, и теперь не подумала, что Тём может быть тут. И я готова поклясться, окажись она на моем месте в день нашего первого со Светом свидания, наверняка сокрушалась бы и раздражалась об утерянном из-за его ребенка совместном ужине. Она всегда будет воспринимать Тёма как помеху или довесок, но не как полноправного члена семьи. Это слишком очевидно. Да и не пытается девушка Мила относиться как-то иначе. Все, что сейчас она пытается сделать — пожалеть себя.
Так я подумала, но вслух произнесла:
— Ничем.
Как любая раненая женщина, она еще долго будет привязана к Свету, пытаясь понять, почему ей предпочли другую. И никакие разумные доводы тут не помогут. Она будет снова и снова в мыслях возвращаться ко мне, оценивая «соперницу» со всех сторон. Маниакально будет искать доказательства, что у нас со Светом не ладятся отношения, что он несчастлив, что он мне изменяет. Будет жаждать общения с людьми, которые захотят ей снова и снова повторять, что она лучше меня, и рассуждать о моих недостатках, реальных и надуманных.
Будто в подтверждение милая Мила продолжала смотреть на меня, как на товар. Не упустила ни одной детали.
Утром она вспомнит об этом визите со стыдом, но уже через пару часов найдет своему поведению оправдание и обвинит в своих бедах Веру. Любопытно, что не себя и не Света обвинит, а именно меня. Она — ангел, он — ничего не понимающий красавчик-тюфяк, а я — хитрая-прехитрая гарпия-разлучница. И пусть вся правда останется за порогом тщеславия и эгоизма, пока балом правит приятная душе слепая сказка.
— Я у тебя ночевать останусь.
Это мне уже заявила Кариша, вернувшись под утро из организованного мной заезда.
— На квартиру с этого ракурса гляну и заодно покараулю. Не дай бог вернется, красотка.
— Думаешь, вернется?
— Не знаю, — подруга пожала плечами и тихо застонала, потягиваясь на диване в гостиной. — Старость пришла — спина болит. Мила наша молчала всю дорогу и носом клевала. Еле растолкала, чтоб в квартиру поднять. А что там ей в голову взбредет после пробуждения, кто предугадает? Она еще что-нибудь тебе говорила?
Я вздохнула и легла на пол рядом.
— Да. Сказала, что я старая, чтоб рожать ребенка.
— Очаровательно.
— Я тоже так подумала.
— А Свет что думает?
— Мы об этом не говорили еще. Но вообще он мне сознался, что у маменьки моей обо мне многое выведал. Она ему даже умудрилась «нечаянно» рассказать, что я таблетки после той операции пью. И про саму операцию тоже.
Кариша от переизбытка эмоций руками всплеснула.
— Я тебе тогда говорила! С ним начинаешь диалог, а потом как в тумане!
Я рассмеялась.
— Знаю. С ним нельзя ничему удивляться.
— Как думаешь, — после недолгой паузы едва слышно проговорила Карина, — Мила… Это и был злодей в твоей сказке? Тот самый, с которым героиня в конце всегда сражается. Или им был Тихомир? Или еще может оказаться бывшая жена?
Как ни крути, а мы подруги. Мысли схожие и вопросы схожие.
— Мила мало похожа на злодея, бывшую жену Света я никогда не видела, Кох-старший тоже на роль плохиша не годится. Да и жизнь сама по себе мало напоминает сказку. Вереница случайных встреч и событий, у которых нет четкого плана. Нет пролога или эпилога, нет разбиения на главы. Нет добрых и злых персонажей. И итоговой битвы не бывает. Жизнь вся целиком, сама по себе, уже непрерывная итоговая битва.
— Ты про Тёма?
— И про него тоже.
Вместо эпилога
Черногория. Год спустя.
— Мы точно едем не туда!
— Навигатор сказал, что нам точно туда.
— У меня на карте от Рисана до Херцег-Нови нарисована нормальная дорога! Это не нормальная дорога, — я ткнула пальцем в лобовое стекло, туда, где прямо перед бампером нашего автомобиля в неизвестность вела асфальтированная полоса шириной меньше трех метров.
Близко к полосе подступали деревья с густой кроной, коварно маскируя обрыв с одной стороны и уходящий вверх крутой подъем горы — с другой.
— Почему не нормальная? Асфальт-то есть.
— Но машин-то нет! Ни за нами, ни навстречу еще ни одной не попалось.