— Артемий Пересветович?
Свет тоже проглотил смешок.
— Ну и что? Я мучился, пусть он теперь мучается.
Пересвет Рудольфович и Рудольф Альбертович. Я снова засмеялась:
— Папа твой по тому же принципу действовал?
Свет с улыбкой пожал плечами и потянул на себя Тёма, сделавшего очередную попытку к бегству. Естественно, попытка закончилась провалом.
И тут мне в голову пришла мысль, которая должна была появиться до того, как я на имени парня внимание заострила. А еще умной себя считала и дальновидной. Никогда нельзя быть уверенной на все сто ни в чем. Человек навсегда останется человеком и допустит ошибку. Вот и я допустила. Кто, Вера, сказал тебе, что имя сыну выбирал сам Пересвет?
Я взялась пристально, напряженно рассматривать профиль своего спутника, стараясь как можно быстрее оценить, насколько сильно пересолила. О том, как выгляжу со стороны, совершенно не думала. И тоже напрасно. Свет повернулся ко мне и вопросительно поднял брови. Мне очень хотелось извиниться, по возможности объясниться, только ведь не зная броду, могу хуже сделать. Ничего не оставалось, как неопределенно плечом повести и улыбнуться.
Свет отреагировал на мою мимику неожиданно. Он коротко рассмеялся:
— Ты чего такая виноватая?
Что ответить, я не нашла, поэтому теперь обоими плечами пожала и изобразила по моей задумке задорную улыбку.
Наверное, задумка провалилась, потому что он засмеялся снова. Но на этот раз поразительно легко и открыто, словно я его насмешила, как не смешил никто и никогда. Если раньше им в похожие моменты искренности любовалась, то теперь я замерла, пораженная увиденным. Сейчас из нас двоих он был старше, читал меня как книгу, испытывал родительскую нежность к моим стремлениям быть по-взрослому осмотрительной. Непривычное ощущение. Возмутительное ощущение!
— Ну-ну, — еще больше зашелся смехом Свет, на секунду прижал меня посильнее и легко похлопал ладонью по плечу.
— У меня на лице, что ли, все написано?
— В целом, да. Теперь почти все читаю, а поначалу не понимал совсем.
Последние два утверждения привлекли. Он меня читать пытался?
— А чего не понимал?
— Всего, наверное, — Свет пожал плечами.
— Например?
Кажется, он уже пожалел, что выдал мне конец нитки в клубке. Вера упрямая, пока не размотает, не отстанет.
— Ну, к примеру, почему Хуан?
Вера глупая, пока не нарвется, головой не подумает.
— Э… — сказала многозначительно я.
— Так почему?
Я бы могла соврать, но врать было нельзя. Не стоит начинать отношения со лжи. Ложь чаще всего впоследствии всплывает, только уже не мелким снежком, а настоящей лавиной. Оставалось одно — рассказать так, чтоб умилить. Первая пропасть на сегодня. Ну-с. Приступим:
— А можно, я потом как-нибудь расскажу?
— Нет.
— А ты сердиться не будешь?
— Не-ет, — настороженно проговорил Свет, не отрывая от меня своих синих глаз.
— Точно?
— Точно.
Я открыла рот, набирая воздуха, и закрыла. Стыдно было на самом деле. Глупость ведь творила несусветную.
— Ну?
— Сейчас… Мне стыдно.
— Сильно стыдно?
— Очень.
— Тогда рассказывай.
— У меня бинокль есть, а твои окна напротив были и без штор, — почти не делая пауз, протараторила я.
Сработало? Нет?
— А Хуан — это комплимент или оскорбление? — Свет смотрел на меня слегка недоверчиво.
— Комплимент.
— Какая любопытная подробность. Мне надо чаще вопросы задавать, — с серьезным лицом проговорил он.
В бездонном омуте его глаз при этом прыгали чертенята. Я расслабилась и позволила себе немного погордиться своей везучестью. Про зюк рассказала гораздо раньше, чем ожидала. Удача, однако.
— Значит, я тебе понравился еще до знакомства?
Неудача, однако.
Я замерла, растерявшись от нового неожиданного вопроса. Какие выводы сразу сделал… Загляденье. И промолчать-то в ответ нельзя. Разговор хоть и в шутливом тоне, но весьма серьезный.
— Ну, как бы сказать…
Свет вдруг смутился и немного нервно рассмеялся:
— Намек понял.
— Я о тебе ничего не знала. Знала два твоих предпочтения: футбол и блондинки.
Последнее слово я произнесла, внимательно, осторожно следя за мимикой своего спутника. Мое предположение целиком и полностью оправдалось. Про девушку он умудрился забыть напрочь. Теперь вспомнил и пуще прежнего смутился. Вот так, плохой мальчик. Поменяемся местами. Что скажешь мне о ней?
Лицо Света вдруг обрело непроницаемость и некоторую суровость. Он пожал плечами, словно ничего существенного между нами не прозвучало. Так. Погоду обсуждали. И все. И диалог закончен. И ничего он мне не скажет.