— Да, — теперь скрыть улыбку он не смог. — Соблазни меня. Ты ведь старше и опытнее, научи меня.
Глаза у него при этом потемнели, зрачки расширились, дыхание сбилось.
Маньяк! Я тут переживаю, что старше, а он «научи». Дожила. Что ответить, не нашла, поэтому просто растерянно, недоверчиво смотрела на Света.
— Сделаю все, что скажешь, все, что захочешь, — он перестал улыбаться.
Я прерывисто вздохнула.
— Это-это? — раздался сбоку детский голосок, а рядом с моим лицом вдруг возникла какая-то серая бесформенная тряпка.
Я в ужасе отшатнулась.
— Это мусор и его надо выкинуть, — давясь смехом, объяснил сыну Свет.
— Это-это? — не обратил внимания на отца Тём.
Только когда он вопрос повторно задал, я поняла, что обращаются конкретно ко мне.
— Это мусор и его надо выкинуть, — повторила я неуверенно.
— Мусор, — кивнул Артём и понес тряпку к контейнеру на краю парковки.
Свет наигранно изобразил негодование:
— Ничего себе! Папа никому не нужен, да?
И смех, и грех. Мне хотелось обнять их обоих, причем одновременно, а перед Светом еще и извиниться. Артёма совсем не трогало, что я вторгаюсь в его владения. Напротив, за столь короткий срок я стала для парня чем-то интересным. Зато Свет, затягивая меня в свою жизнь, сына непроизвольно ревновал, иначе никакой шутки вслух произносить не стал бы.
— Мне нужен, — проговорила я в порыве нежности и тут же смутилась.
Фраза получилась из ряда «сначала сказала, потом подумала». Причем смущение мое никак не было связано с неуместностью или глупостью произнесенной реплики. Вовсе нет. Все уместно. Проблема была в моем личном страхе проявить привязанность смело и первой.
Свет внимательно посмотрел мне в глаза. Он не хмурился и не улыбался, только изучал, и еще, кажется, пытался понять для себя что-то. Беззвучный вопрос мне задает, а я смотрю на него и не слышу.
Скажи вслух.
Но вслух он сказал совсем другое:
— Как насчет подержать нам мыло?
— Возражений не имею.
— А из бутылки на руки полить?
— Легко.
— А последить за обедом и вовремя перевернуть?
— С этим сложнее. Хвоста нет. Переворачивать нечем.
— Да? — Свет легко понял мой юмор. Встал на колени и заглянул мне за спину. — Ты смотри, точно нет.
После чего ладонью мне провел там, где этого самого хвоста нет. Я замерла и покраснела.
— Рудольфович! — Посторонний бодрый мужской голос положил конец нашей идиллии.
Так ведь не бывает, что в жизни все идет гладко. Останови на улице человека и расспроси о судьбе. У кого дорога ровная? У одних туман и ни черта не видно, у других серпантин, у третьих солнце слепит и асфальта мало. Взрослые, образованные люди, а через плечо до сих пор плюемся, по дереву стучим. Бывают же отрезки пути, по которым ехать восхитительно. Подлиннее такие отрезки хотим. Моя ровная дорога временно покрылась ухабами.
Сидела я рядом с мангалом, обнимала Тёма, кормила его колбасками с хлебом и старалась меньше поглядывать в сторону сослуживцев Света. Их было шестеро. Направлялись они в карьер. Трое мужчин, одна девчонка-подросток, ее мама и знакомая яркая блондинка, та самая «девушка Света». Мила — зато имя ее узнала, уж не знаю, к добру или нет. Время покажет.
Ну что, мой свет, помогать я тебе здесь не буду. Придется разбираться самому. Только Тема заберу. Не хочу, чтоб посторонние лезли к ребенку. Судя по любопытным взглядам, они малыша видят впервые.
Свет мой был напряжен и хмур. Он что-то стоя обсуждал по работе с мужской половиной группы, пока женщины организовывали обед. Иногда коротко, но искренне смеялся над шутками собеседников. А еще старался заметно прикрыть нас с Тёмом собой.
«Это Вера и Артём». Так нас представили почтенной публике и тут же загородили. Последнему я была несказанно рада, общаться с чужими людьми не хотелось.
По спине прошел неприятный холодок, я подняла взгляд и поймала Милу. Она пристально рассматривала нас с малым. Как и остальные незваные гости, мальчика, очевидно, видела впервые. Свет снова засмеялся, чем мгновенно привлек ее внимание. Мила не пыталась с ним флиртовать, не пыталась даже заговорить, смотрела только с обидой и болью. Не буду говорить, что жалела ее. Это неправда. Не буду говорить, что не ревновала. Это тоже неправда. С самой собой стоит быть честной.
Мне ее убить хотелось!
Она смотрела на Пересвета и во взгляде ее читалась изрядная доля надежды. Вроде как не посторонняя ему долгое время была. На меня она тоже изредка смотрела и пыталась найти объяснение: почему? Что во мне такого уникального или особенного. Я могла бы подсказать, но, полагаю, она и сама когда-нибудь найдет ответ. Или не найдет. Это уже не мое дело.