— Не выспался, — прервала я его странное извинение.
Свет улыбнулся.
— Не очень.
Мы замолчали. Он не знал, что говорить, я не знала, что говорить. Смотрели друг на друга, как двое немых влюбленных. Удивительно легкое и приятное ощущение.
— Устала?
Хороший вопрос, только задавал он его уже в третий раз.
— Нет, — в третий раз ответила я.
Свет вздохнул и опустил взгляд на клавиатуру своего ноутбука. Что-то его беспокоило помимо временной разлуки.
— Почему ты одна была?
Угадала.
От неожиданности не сумела скрыть удивление. Кто же так в лоб спрашивает у женщины? Или просто впервые захотел спросить, оттого так неуклюже?
Как водится, Свет понял свою оплошность по моей реакции, но сворачивать в обход отказался. Упрямо поджатые губы лучше всяких слов передали его решимость.
Я подперла щеку кулаком и улыбнулась настойчивому мальчику на том конце Земли. Снова заставляет идти над пропастью. Только теперь, когда узнала его чуть лучше, походы давались легче. Слова и жесты научилась подбирать интуитивно, не тратя силы на страх или раздумья.
— Мне так больше нравилось.
— Или не одна?
Вопрос второй был задан спешно, так что прозвучал почти одновременно с моей репликой.
— Одна.
— Тот парень, Тихомир…
Свет фразу не закончил. Ему с трудом удавалось обсуждать отношения или эмоции. Каждый раз, ощущая себя некомфортно, озорной мальчик начинал шутить или замолкал. Именно так на свадьбе Кариши я получила вместо поцелуя «бип». Первый хулиган на деревне смутился, что какая-то девочка посмела понравиться, и в качестве комплимента дал ей по голове учебником.
За этой умильной мыслью я не сразу сориентировалась, кто такой Тихомир. Забыла, как бы странно ни звучало.
— Кто?
Свет сжал челюсти. Ему мой ответ не понравился. Почему — над этим я еще голову поломаю.
— На свидание с ним ходила.
— А-а, — хотела было пояснить про обеденный кофе, ради любопытства и возможности «отшить» мягко и без свидетелей, но вовремя спохватилась.
Каким бы потрясающим Свет ни был, но рассказывать о таком пока рано. Ревность — удивительное явление. Очень часто, пугающе часто я слышу, как молодые, а порой и взрослые женщины отзываются о ревности с пренебрежением или презрением. Мол, ревнует, значит неуверен в себе или того хуже — не доверяет. Чушь! Чудовищная чушь. В пределах разумного ревность — нужный и крайне важный элемент любви. Элемент, без которого страсть сохранить невозможно. Без страсти любовь становится всего лишь дружбой.
Мы не эфемерные создания из света и благочестия, мы — люди. И наши отношения — не утопия. Природа наделила нас инстинктами, подарила нам способность желать и наслаждаться. И если мужчина желает женщину, то он волей-неволей будет отгонять соперника. А если он не считает никого вокруг своей женщины соперником, то либо он эгоцентричен настолько, что мнит себя абсолютным идеалом, либо он не дорожит женщиной настолько, чтобы переживать, что она заинтересуется другим. Иными словами, если мужчина не ревнует совсем, то это повод для беспокойства, а вовсе не доказательство того, что он женщине «доверяет». Доказательством доверия могут служить только его попытки скрыть ревность.
Никогда не стоит гасить пламя ни в себе, ни в нем, но никогда и не стоит раздувать настолько, чтобы оно спалило все вокруг. С умом разведенный костер будет поддерживать жизнь в любви столько, сколько будет гореть.
Не так давно вместе, чтобы я вот так сразу дала мужчине возможность не ревновать. Рано.
— Хотела так.
Свет нахмурился, обдумывая услышанное.
— Хотела быть одна, — подсказала я.
Даже самый разумный человек, ревнуя, может с легкостью вообразить несусветную глупость. Свет вполне мог призадуматься, к какой такой части нашего диалога относилось утверждение «хотела так».
— Хотела жить в своей квартире, пить с утра кофе, работать в библиотеке, орать по вечерам Пофига из окна…
Свет улыбнулся.
— По ночам снова пить кофе и сочинять свои романы. Добрые, милые, романтичные, где все у всех всегда везде хорошо, где от секса и любви кружится голова… Ну, и за соседом в бинокль наблюдать.