Послѣ похоронъ брата, лордъ Кендаль въ первый разъ рѣшился на свиданіе со своею невѣсткой. Недѣль семь спустя послѣ печальнаго торжества, онъ собрался хорошенько съ духомъ и отправился вдвоемъ съ племянникомъ своимъ въ Брайтонъ, гдѣ мистрисъ Сенъ-Джонъ была занята невыразимо комичными приготовленіями къ его пріѣзду.
Она питала инстинктивный страхъ къ перу, бывшему главой ихъ дома и державшему въ почтительномъ отдаленіи достойнаго супруга ея, съ той самой поры, какъ она имѣла счастіе познакомиться съ послѣднимъ; но, съ другой стороны, она питала также инстинктивное предпочтеніе къ обществу мущинъ, вслѣдствіе чего она и вооружилась цѣлою батареей чаръ, и затѣмъ сдѣлала съ помощью ихъ весьма рѣшительный приступъ на брата своего покойнаго мужа. Лучше всеге было то что лордъ Кендаль, будучи чрезвычайно положительнымъ человѣкомъ въ этомъ отношеніи, поддался, повидимому, на эту удочку. Онъ видѣлъ всю ее насквозь, среди всѣхъ ея улыбокъ и слезъ, но въ то же время любовался ея голубыми глазами, ея миндалевидными ноготками, длинными лентами ея чепчика и ея все еще очень красивою наружностью, со всѣмъ усердіемъ на которое она разчитывала. Генри Сенъ-Джона передергивало во время этой комедіи, и онъ внутренно радовался что дядѣ пришлось не часто видѣть мачиху его послѣ перваго вечера посвященнаго на парадную выставку горя и изящества, въ высшей степени томительную для него. Во время втораго свиданія разговоръ мистрисъ Сенъ-Джонъ принялъ болѣе свѣтскій и откровенный характеръ,-- предметомъ его она избрала не столько многочисленныя и разнообразныя испытанія своей супружеской жизни, сколько торжества и побѣды одержанныя ею въ дѣвушкахъ. Лордъ Кендаль слушалъ ее съ видомъ убѣжденія и придавалъ лицу своему выраженіе забавнаго сочувствія, при разказахъ о раннихъ и насильственныхъ кончинахъ ея жертвъ, утвердительно улыбаясь порой своею угрюмою улыбкой. Отъ этого предмета она перешла къ разговору о климатѣ. "Никто не повѣритъ насколько одинъ климатъ дѣйствуетъ на расположеніе моего духа, а другой вредитъ моимъ нервамъ." О климатѣ Брайтона она не могла сказать ничего кромѣ хорошаго; "хотя, правда, ея бѣдный, дорогой мужъ имѣлъ несчастіе умереть отъ него". "Вы должны быть очень благодарны этому климату, сударыня", замѣтилъ лордъ Кендаль съ серіознымъ видомъ, кланяясь ей, а она, не разобравъ насмѣшки въ его словахъ, отвѣчала что это правда и что она надѣется остаться здѣсь. Но тутъ его сіятельство, предпославъ сухое "гмъ", пустился въ разговоръ о содержаніи дома и затѣмъ нѣсколько внезапно сообщилъ ей результатъ соображеній и совѣщаній происходившихъ въ это утро между нимъ, Генри Сенъ-Джономъ и ихъ повѣреннымъ. Онъ началъ съ того что предложилъ ей очень щедрую сумму на ея содержаніе, обѣщая выдавать сумму еще большую на воспитаніе дѣтей своего брата, независимо отъ того что онъ давалъ капитану Сенъ-Джону. Затѣмъ зашла рѣчь объ устройствѣ ихъ жизни. Оказалось что два различныя хозяйства едва ли можно будетъ содержать на средства предоставленныя имъ семьѣ, и потому домъ въ Брайтонѣ надо было отдать внаймы, а можетъ-быть и продать,-- вся семья должна была жить однимъ домомъ въ Лондонѣ, а Филиппа слѣдовало помѣстить въ школу.
Неудовольствіе мистрисъ Сенъ-Джонъ при вѣсти объ этомъ планѣ не сильнѣе было досады ея пасынка въ минуту когда онъ впервые узналъ объ этомъ. Но часовъ двѣнадцать размышленія, убѣдивъ его въ томъ что подробности этой жизни окажутся на дѣлѣ еще непріятнѣе чѣмъ представлялись, убѣдили его въ то же время что планъ этотъ единственный вѣрный и удобоисполнимый. Мистрисъ Сенъ-Джонъ не было предоставлено никакого участія въ опекѣ надъ ея двумя дѣтьми, и потому одинъ изъ опекуновъ долженъ былъ взять на себя обязанность заняться ими, стараясь распорядиться какъ слѣдуетъ деньгами выдаваемыми лордомъ Кендалемъ на воспитаніе ихъ. Придется жить всѣмъ вмѣстѣ, однимъ домомъ -- дѣлать нечего. Ан была милый ребенокъ, и Филиппъ могъ бы быть такимъ же, не постарайся его матушка всѣми силами избаловать того кого она величала теперь "послѣднимъ залогомъ любви своего дорогаго мужа". Его слѣдовало отдать въ школу, согласно желанію лорда Кендаля, и хотя мистрисъ Сенъ-Джонъ уступила этому желанію, но будь она предоставлена самой себѣ, едва ли бы рѣшилась она на такой ужасный шагъ. Итакъ, они должны были отправиться въ Лондонъ, рѣшилъ лордъ Кендаль, и они дѣйствительно отправились туда; Филиппа отослали вскорѣ послѣ того въ Мальборо, а для сестры его были взяты наставница и учителя.