Она была не въ силахъ ни сидѣть, ни ѣсть, и ее уложили въ постель, въ которой она нашла весьма мало или почти вовсе не нашла сна; къ утру у ней оказалось такое лихорадочное состояніе что пришлось послать за докторомъ, и путешествіе князя Михаила на сѣверъ было снова отложено.
Ея собственный врачъ, выписанный изъ Ниццы, призадумался, сказалъ что съ ней происходитъ сильный нервный кризисъ и предписалъ ей полное спокойствіе. Тётю Пашу онъ постарался удалить изъ комнаты больной, и дама эта, страшно жалуясь на сирокко, разъѣзжала по вечерамъ къ Notre-Dame de la Garde и къ другимъ извѣстнымъ въ окрестности мѣстамъ, въ сопровожденіи своего пожилаго поклонника.
Въ концѣ седьмаго дня княжнѣ стало лучше, и ей хотѣли позволить продолжать путешествіе.
Докторъ ея пришелъ къ ней на другой день рано утромъ и сказалъ что, по его мнѣнію, имъ слѣдуетъ отправиться съ вечернимъ поѣздомъ и доѣхать съ нимъ до Авиньйона.
-- Путешествуйте только тогда когда солнце теряетъ уже свою силу, сказалъ онъ.-- Мнѣ кажется, вамъ хорошо бы оставить Парижъ въ сторонѣ, а когда вы доѣдете до Берна, горный воздухъ оживитъ васъ.
Вѣра пролепетала что-то въ отвѣтъ и отвернулась, чтобы скрыть слезы слабости, струившіяся по лицу ея.
-- Figlia тіа, быстро проговорилъ добрый докторъ, придвигая къ ней стулъ свой и прикасаясь рукой къ ея похудѣвшей рукѣ.-- Надѣюсь что вы не собираетесь умирать, потому что вовсе не умираете и нисколько не близки къ смерти. Ваши нервы претерпѣли лишь сильное потрясеніе. Да, да, poverina, вамъ тяжело таки пришлось. Итакъ, говорю я, нервы ваши потрясены, ro вы молоды и жизнь сильна въ васъ. И могу заранѣе сказать вамъ что случится, если вы дадите себѣ волю. Вы утратите употребленіе вашихъ членовъ и всю красоту вашу, доживете такъ до старости, и тогда лишь, изнуренная лѣкарствами и слезами, умрете (о чемъ врядъ ли кто пожалѣетъ тогда) отъ angine или какой-нибудь другой, обыкновенной болѣзни. А теперь послушайте меня. Соберитесь съ духомъ и живите какъ слѣдуетъ -- какъ вы должны жить и какъ и будете жить; а сегодня вечеромъ, когда я приду проводить васъ, подарите, улыбкой вашей старика-доктора, а не то онъ подумаетъ что вы возненавидѣли его за то что онъ вздумалъ разыгрывать изъ себя не только врача, но и проповѣдника.
Князь Михаилъ взялъ цѣлое купе, и въ 6 часовъ 30 минута пополудни, княжна Вѣра сѣла въ него, съ кроткою улыбкой на изнеможенномъ лицѣ. Вагонъ ихъ прицѣпили къ поѣзду прибывшему изъ Тулона, и скоро, миновавъ предмѣстья Марсели, путники наши помчались наконецъ, дѣйствительно, на сѣверъ. Вечерній воздухъ, вѣющій съ соленыхъ каналовъ и озеръ, скоро ободрилъ княжну, и она, пользуясь послѣдними лучами дня, начала, для развлеченія, перелистывать страницы Mireio. Это провансальская книга, полная разказовъ о Провансальской странѣ, о соленыхъ озерахъ, объ осѣненныхъ деревьями мызахъ, о еляхъ, скалахъ, цвѣтахъ и о пустыняхъ и о полетѣ фламинго надъ равниной Крау, въ которую вступили путники наши какъ скоро взошла луна.
Вечеромъ, широкая и каменистая степь эта показалась Вѣрѣ такою же неподвижною какъ и ея родныя снѣжныя равнины и такою же безграничною и необозримою. Вѣра закрыла книгу на томъ мѣстѣ гдѣ Миреіо въ отчаянномъ бѣгствѣ своемъ по Крау, умираетъ, пораженная солнечнымъ ударомъ, въ объятіяхъ Винцента.
-- Блаженная Миреіо! думала она; блаженная смерть! Да что бы ни говорилъ докторъ, блаженны тѣ что умираютъ молодыми, любимыми -- ихъ смерть сладка. Лучше, лучше всего, покинуть міръ и успокоиться и поселиться въ небесныхъ равнинахъ, среди хора ангеловъ и "трехъ сіяющихъ Марій", явившихся Миреіо въ бреду ея. Какъ сладко видѣть подъ собой исчезающую землю, а надъ собой разверзающіяся небеса и объятія родимой матери, готовыя встрѣтить ее. Тамъ найдетъ она и близнеца своего Симеона, ставшаго большимъ и прекраснымъ; и Алексѣя, сіяющаго неземною красой; и своего Генри, тоже безупречнаго среди безупречнѣйшихъ. "О Господи! Какъ чудны чертоги Твои!" и Вѣра повторила пѣснопѣніе церкви своей и затѣмъ прилегла, погрузившись подъ стукъ поѣзда, съ полузакрытыми глазами, въ тихія грезы, пока ей не почудилось что небеса приблизились къ ней, всѣ впечатлѣнія стали смутны, физическая слабость не ощущалась болѣе, и въ мягкомъ сіяніи лѣтней луны, она впала въ безсознательный покой.
Книга упала съ колѣнъ ея, и Вѣра заснула.
ГЛАВА XXVIII.
Наконецъ.
The seeker finds now, the parched lips are led
To sweeet full streams, the hungry heart is fed;
And song springs up from moan of sorrow dead.
Draw nigh, draw nigh, and tell me all thy tale.
W. Morris.