Зален тоже выглядел так себе, и кроме меня, с нормальной окраской чешуи был только Лорган, что поприветствовал меня кивком головы, и то, совсем незаметно. Он будто боялся, что его друзья увидят этот жест.
Я сразу понял, что кому-то вроде меня здесь не рады. Оно и понятно, Сагридин сразу же обозначил линию между мной и моими сокамерниками. Мне даже не пришлось представляться, никто из них троих мной не интересовался. Здесь я был чужой. Экваториальный.
Большое количество времени они проводили за беседами на маловажные темы, а я слушал их, думая, что же я сделал не так со своей жизнью. Язычники отобрали все мои вещи, и оставили меня в каком-то тряпье. Они забрали даже частичку молитвенника, что я постоянно носил собой, и на которую я молился, пока в округе не было других молитвенников. Теперь мне приходилось молиться в пустоту, и отдавать свою энергию суровым стенам моей камеры. А потом и вовсе оказалось, что я нахожусь не в той тюрьме на поверхности, в которой находился Лантан, а в другой, что скрыта под землей.
Я вовсе не хотел, чтобы моя жизнь закончилась здесь. Я ведь даже не знаю сути вынесенного мне вердикта. Меня просто запихнули в многоместную камеру, и не объяснили совсем ничего. Даже охранник, что принес нам всем по четыре порции еды был немногословен, и лишь сказал то, что здесь я останусь надолго, по крайней мере до тех пор, пока гроб Нэро не будет передан в руки Язычникам. А после этого меня казнят около этого самого гроба. Как и всех тех, кто так же, как и я, пытались навредить Инимикусу.
Этот расклад меня мало устраивал. Однако я вас удивлю, если скажу, что мне очень сильно повезло, что я попал именно в эту камеру, где мне никто не рад. Уже этой ночью, когда Зален и Сагридин спали на своих местах, а я бессмысленно глядел в темноту, ко мне тихо подплыл Лорган.
— Будь тише. Ты ведь… Анарел, так? Я не презираю тебя так, как презирают тебя мои друзья. Их можно понять, ведь сюда они попали именно из-за марр вроде тебя.
Я не понял сути дела, и поэтому просто промолчал, ожидая, что Лорган продолжит свою речь. Я старался показать свою стойкость, выработанную многочисленными сезонами охраны святилища Нэро.
— Ты не очень-то разговорчивый. Полагаю, новость о том, что отсюда есть шанс выбраться, хоть немного тебя разговорит.
Я посмотрел на него с той же воинственной стойкостью.
— Это звучит интересно. Что же ты или один из твоих дружков не воспользовался возможность отсюда выбраться до того, как сюда попал я?
— Тебе очень повезло, Анарел… Ты попал к нам сегодня, а завтра нас вчетвером вызволит отсюда моя старая знакомая. Ты сразу меня привлек своей невозмутимостью, и я подумал, что тебе здесь не место, какое преступление снаружи ты бы не совершил. Ты бы нам очень сильно помог…
— Каким образом она может помочь нас отсюда вызволить?
— Каждый день, ближе к позднему утру, все заключенные выходят из своих камер, и их принуждают копать карьер глубоко под городом. Заключенные — бесплатная рабочая сила, поэтому правительство нами пользуется как хочет. Карьер этот существует уже большое количество времени, и там практически не осталось залежей версатила, поэтому цель раскопок с некоторого времени изменилась. Теперь мы расширяем карьер во все стороны для того, чтобы в будущем на его месте была построена подземная часть Прокула. Каждой камере с заключенными отведено индивидуальное место для раскопок, и нам посчастливилось получить зону раскопок за десять метров от города. Кроме того, в сам город из карьера ведет скрытый путь, через который пропускают кумиков с грузом на спине. Моя подруга организует всё так, что мы все вчетвером сможем получить доступ к этому пути, спрятаться в груз, который загружают на кумиков, и выйти из карьера незамеченными. На словах звучит просто, но на деле эта задача трудновыполнима хотя бы из-за того, что за нашей работой будет следить надзиратель, и каждому из нас нужно будет быть на виду. Однако ты нам очень сильно поможешь, если отвлечешь надзирателя, пока я буду помогать подруге открыть тот самый потайной ход.
— Могу ли я тебе верить?
— По крайней мере я доверяю тебе, ведь ты, как и я, продолжаешь почитать нашу Нэро даже после её смерти.
Он неловко улыбнулся, и я понял, что он и сам происходит родом из Пакса. Как я сразу этого не понял! С этого момента я почувствовал между нами великое родство.
Он отплыл от меня также тихо, и устроился в отведенном ему спальном уголке. Я снова помолился в стену, и заснул в ожидании завтрашнего дня.