Выздоровевшая марра покинула помещение, что-то сказав Моркер напоследок.
Моркер подплыла ко мне, молча провела меня внутрь помещения, и начала осматривать.
— Эти увечья я получил в ходе драки. Добровольной драки, спарринга, если это можно так назвать…
— Драка не может быть добровольно, — осудила меня она. — Много вред, мало смысл.
Будто бы провинившись перед ней, я опустил глаза.
— Гематомы пройдет сам, но твой рука пугает Моркер. Ты можешь двигать палец?
— Кажется, у меня перелом. Я приплыл к тебе лишь для того, чтобы ты наложила какую-нибудь повязку, или зарастила мои кости с помощью магии…
— Моркер не может.
Я удивился.
— Но ты только что вылечила тяжелые, ужасные раны, которые были у той марры. Почему ты не можешь вылечить простой перелом? Может это даже не перелом, а простая трещина… и я боюсь, что рука может зарасти неправильно, если её не излечить.
Моркер почему-то улыбнулась. Однако здесь я не находил ничего забавного.
— У марр нет магия. Магия в руны, — говорила она так, будто она объясняет мне что-то очевидное.
— Тогда используй магию рун…
— Моркер не может… — снова повторила она.
— Но почему?
— Нужен мертвый марра. Магия океан не подвластна марре без подношение. Подношение для рун.
Теперь я понял, в чем заключается проблема. Та марра оказалась излечена лишь потому, что для её излечения потребовались два тела других марр, которые как раз находились рядом. Руны использовали энергию падших тел, и направили её в ещё здоровую марру для того, чтобы её вылечить. Моркер здесь выступает лишь в качестве посредника между телами и рунами, поэтому она и не может мне помочь, ведь для моего излечения нужна энергия другой марры.
Это открытие было для меня удивительным. Но также и печальным.
— Моркер может наложить повязка. Из водоросли. Чтобы зафиксировать повреждение. Тогда организм сможет излечить себя сам.
Я согласился. Повязка на правую хотя бы давала мне хоть какой-то шанс на нормальное зарастание сломанной кости.
Моркер взяла красные водоросли, и пропитала их светящейся кровью белого моллюска, которых здесь было очень много. Она осторожно нанесла повязку на мою руку, и почему-то мне стало немного легче. Боль притупилась, но всё ещё давала о себе знать.
— Белая кровь обезболивать, — пояснила она. — Но есть её нельзя. Бескровное тело моллюска можно.
Я отказался от предложения съесть его тушку, так как вспомнил мои ощущения от принятия его в пищу.
— Значит ты бить любишь? — внезапно спросила она.
— Раньше, когда меня ещё не было в этом месте, я был стражем… стражем…
Какое-то слово вертелось на языке, но я не мог вспомнить его значения.
— Раньше я был стражем. Я защищал что-то, но не могу вспомнить, что… Но да, я люблю драться, если того требует случай. Но не в рукопашном бою, как ты видишь…
— Так значит ты охранник! — воскликнула она. — Маррам нужен охранник. Появилось очень много троглоделлия. Кровожадные существа, которые нападают на марры. Ты бы мог их бить… и защищать марр… Это враги марр, которых надо бить. Ты бы марры помог.
Меня очень заинтересовало это предложение. Во мне проснулось что-то, что уже долгое время находилось в спячке. В тот момент я не задавался вопросом, какие могут быть враги у глубоководных марр, но я был рад, что хоть где-то могу пригодиться. Конечно же, я согласился.
— Надо сказать это Василиск. Василиск расскажет все. Но сейчас Моркер с тобой не пойдет… Моркер занята.
Моркер очень боялась Василиск, и это было видно. Даже при условии того, что она называет её своей матерью.
Я принял решение встретиться с Василиск сегодня же, и для удобства разделю этот день на две записи — эту и следующую.
Я поплыл к Василиск с твердым намерением устроиться на работу стражем, который мог бы охранять глубоководных марр от чего-то, о чем я сам не имел ни малейшего понятия. На пути к ней я болезненно вспомнил о том, что в прошлый раз, как я к ней ходил, ничем хорошим это не кончилось. Но я уже не мог сидеть сложа руки, и бессмысленно охотиться на троглобионтов, пока меня съедают мои собственные мысли.
Василиск осталась неизменна. Обманчиво жива, обманчиво мертва. Находилась посреди своего такого же ни живого, ни мертвого темного урочища.
— Ты жив, и находишься в рассудке. Тебе незачем приходить ко мне ежедневно. Ты меня утомляешь, и пользы от тебя всё равно никакой, — сразу заявила она. Она, по всей видимости, была на меня в обиде за то, что я не дослушал её эпопею в прошлый визит.