Ч у д а к о в а (Окуневу). Шесть мест. И корзина. Ну, эта…
О к у н е в. В такси не войдет.
Ч у д а к о в а (думает, смотрит на Свитич). Здравствуйте, Лариса. (Отдала собаку Окуневу.) Хорошо, нужно что-то решать. Зачем кричишь на него, Олег? Он-то при чем?
В о з н е с е н с к и й. Ни разу не крикнул.
Ч у д а к о в а. Кричал: рюмки, рюмки! Лакей он? У меня друзей не так много. Окунев святой человек.
В о з н е с е н с к и й. Святой? Потрясающая новость.
Ч у д а к о в а. Святой — не значит мертвый. Закажи, Миша, грузотакси или два такси. Перезакажи. Закажи что-нибудь.
Окунев уходит.
(Спокойно вытирает слезу.) Кто принес колбасу? Есть жаркое, салат. Не нашли? (Смеется.) Я спрятала! Не хотела, чтоб напились, нужен был ясный разговор. Напишите внушительную бумагу в Моссовет, Николай Прокопьевич. Заслужила собственную квартиру? Мне Моссовет даст.
Ч и м е н д я е в. У вас есть квартира.
Ч у д а к о в а. Не моя.
Ч и м е н д я е в. Ваша.
Ч у д а к о в а. Вознесенский сказал, я не нужна ему.
Ч и м е н д я е в. Скажите ему то же самое.
Ч у д а к о в а. Я не могу то же самое.
Ч и м е н д я е в. Можете. Пусть Вознесенский ищет квартиру.
Ч у д а к о в а. Не могу ему так, ошибаетесь. Он мне нужен. Из квартиры уйду — из театра не могу. Ни в какой другой уже не возьмут. Никогда! Никуда! Это капкан.
Ч и м е н д я е в. Куда угодно возьмут.
Ч у д а к о в а. До чего ж наивны! Будут долго и благожелательно вести переговоры и не возьмут. Они ведь должны мне что-то сразу пообещать, перестроить репертуар, но кто потеснится? Всюду засели сильные тетки, я опасна для них. Кто устроит революцию ради меня? У всех обязательства друг перед другом. Кто полюбит женщину в сорок лет, как когда-то Вознесенский полюбил меня? Кто потеснится? Это капкан. Я не ссорюсь, Олег, просто переезжаю, работать так или иначе придется вместе, пока не нашел замену мне.
В о з н е с е н с к и й. Слово «капкан» лишнее. Они в загс идут.
Ч и м е н д я е в (спокойно уточняет). Назначено в шесть.
Ч у д а к о в а. Так что, отметим? Время есть. Жаркое разогреем! А что? Давайте. Поможете, Лариса? (Уходит с ней.)
В о з н е с е н с к и й. Обнаглели. Решим, кому квартиру искать.
Ч и м е н д я е в. Удивляюсь, как она все это выдерживает.
Входит О к у н е в. Садится. Молчат.
О к у н е в. Стоит извиниться, Олег. Она созрела.
В о з н е с е н с к и й (кивает, помолчав, соглашаясь). Потом.
О к у н е в. Когда?
В о з н е с е н с к и й. Не знаю. Может, через час, может, завтра. Почувствую — когда. Я — педагог.
Ч и м е н д я е в уходит.
О к у н е в. Пойди скажи, что она нужна тебе.
В о з н е с е н с к и й. А после что, Миша? На шею сядет?
Появляется С в и т и ч. Молчат. О к у н е в уходит.
С в и т и ч. Идем за стол. У тебя девочка есть? Давно знаю.
В о з н е с е н с к и й. Таня зовут. Заставила работать, пишем с ней книгу. Серьезный, глубокий человек. Зовет меня боссом, считает, что нужно все оставить, перейти куда то на договор, на сто пятьдесят рублей, что даст мне, по ее мнению, внутреннюю свободу, и ставить спектакли по всей столице, стать рядовым кочующим певцом. Я вернусь к Анне. Не могу ее бросить. Как выяснилось ночью, не могу. Я жалею, Лариса, что потерял тебя.
С в и т и ч. Вчера в кафе ты уже это говорил мне.
В о з н е с е н с к и й. Ты единственный человек, которому действительно ничего не нужно было от меня, кроме меня.
Свитич молчит. Опускается на стул со строгим лицом.
Молчишь, как вчера! (Улыбнулся.) Была ух какой храброй!
С в и т и ч (молчит. Громко, строго). Николай Прокопьевич!
Чимендяев входит, останавливается. Закрыт и недоверчив.
(Встает. Спокойно.) Мы едем в загс?
Вознесенский уходит.
Ч и м е н д я е в. Здесь ради нас стол накрыт. Это ничего?
С в и т и ч. Здесь без нас разберутся. (Изучает его.) Ну хорошо, ухожу одна. Мне тут опротивело все.
Ч и м е н д я е в (спокойно). Скажи им, что едем в загс.
С в и т и ч уходит. Чимендяев садится, закрывает лицо руками. В небе появляется голая, неподвижная луна. Входит О к у н е в, смотрит на луну.