А б р о с и м о в. Некто Чепраков. Начальник второго монтажного управления… На Каме у нас был начальником управления гражданских сооружений, и там, как выражаются, немного насобачился в строительных делах. (Ищет спички.) Он из тех, знаете, кто лучше всего умеют председательствовать на собраниях…
К а м и л. Он гидростроитель?
А б р о с и м о в. Он даже не инженер. Он — генерал!
К а м и л. Буквально?
А б р о с и м о в. Как будто такое впервые! Генерал! И хам, каких вы на веку своем не видывали… У вас есть спички?
К а м и л (спокойно, счастливо улыбаясь). Не курю.
А б р о с и м о в. Как! В поезде курили, даже баловали Ленку.
Л е н а. И вообще, он за мной усердно ухаживал.
А б р о с и м о в. Усердие на тебя не действует. Звони!
И в а н (издали). Звонить надо непрерывно.
Л е н а. И откуда ты такой, что все знаешь! Прибыл, конечно, по комсомольской путевке?
И в а н. Вам нужен точный ответ?
Л е н а. Ну, если секрет…
И в а н. Сбежал от родимых предков.
Л е н а. Большой молодец! Ты слышишь, папа?!
А б р о с и м о в. Романтика, ничего не поделаешь…
Л е н а. Все время занято. Сядь, пожалей себя.
А б р о с и м о в. Черт! Бывали в Сибири, Олег Петрович?
С и н и ц ы н. Бывал… А вы, Елена Николаевна?
Л е н а. Никогда, к счастью.
С и н и ц ы н. Понимаю… А вы, товарищ Агишев?
К а м и л. Впервые. Но буду до конца.
С и н и ц ы н. Чудесный ответ! Я никому здесь не досаждаю? Я все время взволнован… Думаю: что меня ждет? Год тысяча девятьсот пятьдесят шестой! Что будет в шестидесятом? В семидесятом? А ведь верно, товарищи, новое волнует… Что нас всех ждет? А?
А б р о с и м о в. Работа!
С и н и ц ы н. Конечно, а все же… А судьба? А? Я, наверное, слишком мнителен. Ночевал однажды в таежном поселочке, зашел в бревенчатый домик, это оказался Народный суд… Время позднее, уборщица впустила. Вот, говорит, ложись на скамью подсудимых! Обыкновенная, щербатая лавка. Я невероятно тревожился почему-то, но выспался, ничего не случилось…
Л е н а. Вы очень милый человек, Олег Петрович.
С и н и ц ы н. Ах, что вы!
А б р о с и м о в. Звони, Лена! (Камилу.) Зачем же вы бросили курить?
К а м и л. Мальчишеский жест. Пусть вся жизнь будет новой!
А б р о с и м о в. Воля! Дивное качество! Мне нравится, дружок, что вы оставили главк. Как только появится Круглов, я с ним тотчас договорюсь о вас. И поедем на трассу!
В глубине появляется Ч е п р а к о в. Ждет мрачно.
Ну, с богом! Сам звоню. (В трубку.) Здравствуйте. Вас беспокоит новый, только что испеченный, так сказать, главный инженер строительства высоковольтной линии — Абросимов. Где рейс ноль ноль восемнадцать? Благодарю. (Положил трубку.) Самолет в Москве!
Л е н а ушла. За ней А б р о с и м о в, К а м и л, С и н и ц ы н.
Ч е п р а к о в (Ивану). Вот записка. И на словах скажи: связь с энергетиками прервана. В карьере скопилось сто машин. Экскаваторы стоят. Немедленно выслать линейную бригаду. Понял?
И в а н. Понял.
Ч е п р а к о в. Бегом! Я тут побуду. (Уходит к себе.)
Иван собрался. Пришел Н а ч а л ь н и к.
Н а ч а л ь н и к. Постой! Ты меня знаешь?
И в а н. Вы начальник.
Н а ч а л ь н и к. Чего?
И в а н. Всего.
Н а ч а л ь н и к. Молодец. На конфетку. Хорошая такая, кисленькая. Чепраков здесь?
И в а н. У себя.
Н а ч а л ь н и к (кричит). Чепраков!
И в а н ушел. Приходит Ч е п р а к о в.
Ч е п р а к о в. Что случилось?
Н а ч а л ь н и к. Ничего. Ты знаешь, что такое уремия?
Ч е п р а к о в (неуверенно). Вроде слыхал…
Н а ч а л ь н и к. Где тебе слыхать с твоим богатырским здоровьем! Диету велят соблюдать, не курить. (Кладет в рот карамельку.) Сегодня был к тому же почечный приступ. Больно.
Ч е п р а к о в (сочувственно). Да…
Н а ч а л ь н и к. Круглов из Москвы телеграмму прислал.
Чепраков молчит флегматично.
Не интересуешься?
Ч е п р а к о в. Нет.
Н а ч а л ь н и к. Не приедет Круглов. Жена больна. Тоже, наверное, уремия.
Ч е п р а к о в. Врет!
Н а ч а л ь н и к. Врет.
Ч е п р а к о в (решительно). Я, Петр Иванович, не возьмусь.
Н а ч а л ь н и к. Разумеется… Да мне тебя и просить неудобно. Сую во все дыры. Тебе ведь тоже по-человечески пожить охота. (Помолчав.) Звонил сейчас в Москву и в крайком.