Н е л ю б и н. Катька боится!
С у х о д о е в. Ничего твоя дочь на свете не боится! Ни бога, ни черта! Ей вольная жизнь нужна!
Н е л ю б и н. Ты мою дочь не задевай! Слышишь? Не задевай мою дочь! (Помолчав.) Последний сезон я с тобой, бригадир! (Начинает одеваться.) Не было такого случая в истории, чтобы человек пакостил в собственной бригаде! Идем, Николай, надо весло ладить на подъездке, идем, парень! Последний сезон я с тобой, бригадир! Ты мечтал наш коллектив укрепить, а сам собственноручно его разрушил! (Уходит с Печкиным.)
Ласточкин подходит к окну.
С у х о д о е в (резко). Где Верка? Что она там с ним хороводится?
Л а с т о ч к и н. Стоят, смеются. (Тихо.) Позвать?
С у х о д о е в. Рушится наша совместная жизнь.
Л а с т о ч к и н. Видно, что так. Терентий уйдет…
С у х о д о е в. Уйдет… Возьми в свои руки бригаду.
Л а с т о ч к и н. Эти глупости я слушать не хочу.
С у х о д о е в (уверенно). Ты у нас самый образованный. Вернешь Катерину. И Терентий останется. Я уйду.
Л а с т о ч к и н. Это не выход.
С у х о д о е в. Такую бригаду разрушить нельзя. А про учебу свою временно позабудь.
Л а с т о ч к и н. На учебу мне все равно пока не ехать.
С у х о д о е в. Пусть называется бригада Бориса Ласточкина. Суходоев не пропадет.
Л а с т о ч к и н. Зачем ты ездил в райцентр?
С у х о д о е в. Хотел с Катериной поговорить.
Л а с т о ч к и н. О чем?
С у х о д о е в. Вообще по-человечески поговорить.
Л а с т о ч к и н. Что она тебе сказала?
С у х о д о е в. С ней все равно что с кукушкой говорить.
Л а с т о ч к и н. Что же все-таки она сказала?
С у х о д о е в. Она меня выгнала. Я этому рад. Мне теперь окончательно известен ее характер.
Л а с т о ч к и н. Я не понимаю, Иван, о чем ты с ней хотел говорить?
С у х о д о е в. Это длинная история.
Л а с т о ч к и н. Я не выпытываю.
С у х о д о е в. Понятно, ты человек деликатный.
Л а с т о ч к и н. Я человек обыкновенный.
С у х о д о е в. Нет, Борис, ты человек не обыкновенный, хотя детства в тебе еще порядочно. Конечно, ты молчишь, но мне ясно, что ты меня осуждаешь.
Л а с т о ч к и н. Я тебя осуждаю. И буду осуждать.
С у х о д о е в. Погляди, стоят они там?
Л а с т о ч к и н (смотрит в окно). Сели… Рядом сидят на валуне. У тебя была новосибирская девчонка.
С у х о д о е в. У меня с ней ничего не было.
Л а с т о ч к и н. Ты хотел ее вызвать.
С у х о д о е в. Хотел. Но у меня с ней ничего не было. Просто она мне понравилась. Мы переписывались, я хотел ее вызвать.
Л а с т о ч к и н. А у Кати жених был, ты это знал!
С у х о д о е в. Мало ли чего я знал. Я насмотрелся в жизни на разные гадости. Мне всегда хотелось иметь жену строгую, чтобы она была недотрога. Эта, новосибирская, была такая. Теперь я ее упустил.
Л а с т о ч к и н. У Кати тоже натура неплохая.
С у х о д о е в. Ты ее натуру определить не можешь, потому что ты еще молодой.
Л а с т о ч к и н. Возможно, я молодой, но ты ей жизнь изломал. Когда вы жили тут вместе четверо суток, ты мог ее не трогать.
С у х о д о е в. Я ее не трогал.
Л а с т о ч к и н. Ты передо мной не хитри. Я тебя говорить не заставляю.
С у х о д о е в. Мы первые два дня жили как брат и сестра. А потом что-то повернулось. Я стал на нее глядеть, как будто впервые вижу. Смотрю на нее и смотрю. Она мне даже говорит: «Отвернись!» (Помолчал.) Четвертую ночь совсем не спали. Она не спит, и я не сплю. Она у этой стены лежит, я — у той. Я слышу, не спит. И потом уже, светать стало, она меня спросила: «Хочешь, Иван, я к тебе приду?» А что я, мальчик, что ли…
Л а с т о ч к и н. Она тебя любила.
С у х о д о е в. У нее цыганская душа. Если она жениха не дождалась, она и мужа сто двадцать раз подведет. Мне, Борис, такая не нужна.
Л а с т о ч к и н. Все-таки она тебя любила.
С у х о д о е в. Она — отчаянная! Ей вольность нужна.
Л а с т о ч к и н. Зря ты ей сказал, что она тебя на себе женила.
С у х о д о е в. Это я в минуту скандала… А она взяла и ушла из бригады. Жена это называется?
Л а с т о ч к и н. У нее были свои требования.
С у х о д о е в (не слушая, о своем). Что ей семейная жизнь?! Ей вольность нужна! Жена всегда должна быть при муже, что бы ни случилось! А ей все, видишь, у нас не нравилось!