В е р а (взволнованно). А ты подумай! Вполне возможно, и не уйдет! Я даже уверена. Привыкнет — и останется! Почему он ездит по всему свету? У него отца на фронте убили, а мать ну просто какой-то пьянчужкой стала. Он мне рассказывал в первый же день… У него фактически нет домашнего угла, а главное, нет близкого человека. Понимаешь?
К а т я (заинтересованно). Ну?
В е р а. Ему надо привыкнуть! Тогда он перестанет видеть одно плохое, а будет видеть только хорошее. Ему надо встретить близкого человека и почувствовать в нем родного.
К а т я. Это он тебе сказал?
В е р а (помолчала). Я и сама понимаю. Иногда мне бывает его так жалко, как будто он несчастный беспризорник! А ведь женщина все может сделать, если захочет! Ты про это в любой книжке можешь прочесть. Может перевоспитать, облегчить жизнь, если, конечно, сильно захочет!
К а т я. Он сейчас тебя ждет?
В е р а. Ждет… И обижается, наверно.
К а т я. В конце концов, можно встречаться днем. Походить по берегу, поговорить… Надо, Вера, себя поберечь.
В е р а. Все равно уж! Я скоро вернусь. Только скажу, чтобы не обижался.
К а т я. Что — все равно?
В е р а. Я тебя понимаю, Катя, очень даже хорошо понимаю. Но… в общем, поздно об этом говорить.
К а т я. Уже поздно?
В е р а. Да.
К а т я. Тогда иди… Тогда что ж…
Входит Л а с т о ч к и н с газетой в руках.
Л а с т о ч к и н. (Вере). На берег?
В е р а. Да.
Л а с т о ч к и н (ласково, обеспокоенно). Стоит ли? Ветер, холодно… сейчас спать ляжем.
К а т я. Пусть пойдет, голова у нее разболелась.
Входит В а л е р к а. В руках держит одеяло, простыню, полушубок.
Куда, Валерка?
В а л е р к а. Натопили — дышать нечем! К Ваське пойду! Я хотел лечь в своем стружочке, а Коля Печкин говорит — иди на сеновал! Трава ароматная. Проводи-ка, Боря!
Л а с т о ч к и н. Пойдем.
В а л е р к а. Спокойной ночи, Вера! (Уходит с Ласточкиным.)
Вера сняла платок, повесила на гвоздь.
К а т я. И очень хорошо! И очень это хорошо!
Молчат.
В е р а (тихо). Теперь ты им все расскажешь, да?
К а т я. Не скажу. (Тихо.) Только уважай людей, Вера, не ходи по ночам. Себя тоже уважать надо… (Вздохнула.) Не знаю, как у вас теперь все получится! Я никому ничего не скажу. Зачем?
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
В а л е р к а чистит ружье. В е р а убирает комнату. На кухню с полными ведрами воды проходит П е ч к и н.
Г о л о с п о р а д и о. …никаких за последние сутки. Такая длительность штормовых дней в сентябре — октябре за последние двадцать пять лет отмечена впервые. Переходим к объявлениям.
С пустыми ведрами возвращается П е ч к и н. Слушает радио.
Пристань Курлык напоминает гражданам о скором окончании навигации. Последний пароход отойдет четвертого ноября. Третья денежно-вещевая лотерея…
П е ч к и н уходит на улицу.
В е р а. Выключи!
Валерка выключает приемник.
Когда, сказали, отходит последний пароход?
В а л е р к а. Четвертого ноября. Ехать хочешь?
В е р а. Чудной ты! Куда я поеду?!
В а л е р к а (улыбаясь). Кто тебя знает. Ты девушка решительная!
В е р а. Хватит мне комплименты говорить!
В а л е р к а. Почему не разрешаешь?
В е р а. Знаешь, я не люблю глупые ухаживания! Понял?
В а л е р к а. Понял.
В е р а. Только вчера приехал — а уже начал!
В а л е р к а. Я у вас поживу. Охотиться буду, в горы пойду. Я тебе соболя добуду!
В е р а уходит на кухню. По берегу идут С у х о д о е в, Л а с т о ч к и н, П е ч к и н, Н е л ю б и н, Ш в е ц. Море их беспокоит, и каждый по-своему наблюдает за ним.
Ш в е ц. Что будем делать, бригадир?
С у х о д о е в. Ждать.
Попыхивают папиросами и молчат, молчат.
Л а с т о ч к и н (восхищенно). Какая все же сила! Стихия…
Н е л ю б и н. Зимой лучше, Борька! Хочешь — тут живи, в стане, хочешь — дома. Машины по льду идут, на работу привозят.
Л а с т о ч к и н. Я лето люблю. И волны эти люблю! И буруны. И ветер! Но особенно люблю, когда приходишь с большим уловом. Тогда все счастливые и довольные.