Звали его Норгрим. И говорил он спокойно, взвешивая каждое слово и следя за реакцией девушки. Монах явно что-то знал, но пока опасался кидаться правдой. Плавно подводил к ответу. Ответу настолько дикому, нелепому и нереальному, что Соне хотелось смеяться, но смех застревал в горле, а губы немели.
– Такое уже случалось. – Он привел ее в опрятную избу, где на полу лежал камыш, в очаге тлели угли, а на столе коптила плошка жира с фитилем. На стенах висели пучки полыни. Монах разлил в две щербатые керамические чашечки кипяток и бросил горсть сухих ягод. Запахло клубникой. – Не удивляйся. Время от времени в Айервее появляются гости из других миров. Записи о том сохранились еще со Второй Эпохи.
– Это кошмар, бредятина! Так не бывает, понимаешь?
– Ну, если мы чего-то не понимаем или не видели собственными глазами, еще не значит, что такого не может быть. Есть примеры – и с этим не поспоришь. Они зафиксированы историками многих королевств и хранятся в храмовых библиотеках. А главный аргумент – ты-то здесь, сидишь напротив меня и пьешь чай. Могу лишь порадоваться, что стал свидетелем подобного события.
Норгрим улыбался, старался быть обходительным, но для Сони каждое его слово походило на удар ножом в спину.
Она молча допила чай, попросила еще. Появилось чувство легкости в мыслях, сердце перестало частить.
– Задавай этот вопрос, – монах потер ладони. На левой руке была кожаная перчатка.
– Я смогу вернуться домой? – дрожащим голосом спросила девушка.
– Теоретически.
– А на практике что?
– Не упомню всего, все-таки давно последний раз брал в руки подобные хроники, но там определенно говорилось о том, что кое-кто из Esys’abeld наш мир покинул.
– Обнадеживает. А то мать и подруги с ума сойдут, – вдохнула Соня. Легче ей не стало. Чтобы осознать все произошедшее требовалось времени гораздо больше. – Как ты понял, что я не из вашего мира?
– У меня есть определенные способности, – он поверх чашки поглядел на нее. – Да и не только я тебя узнал: в деревне есть еще, по крайней мере, двое, кто сразу поймет, с кем имеет дело.
– Охо-хо, – девушка уткнулась лбом в ладони. – Голова сейчас лопнет.
– Есть еще кое-что, о чем тебе нужно знать, – Норгрим повысил голос. – Из всех мест, где ты могла очутиться, тебя занесло в самое скверное. И таковым оно будет, по меньшей мере, еще два-три дня.
– Это еще почему?
– Давай чуть позже поговорим об этом? Мне надо идти. Скоро вернусь.
Он достал из мешка немного сухарей и ломоть желтого сыра. Порывшись, выудил несколько стрелочек хвоща.
– На случай, если проголодаешься, – монах опять улыбнулся. – На улицу пока не выходи, здесь собрался народ особого сорта, не знаю, привычна ли ты к такому окружению. Постараюсь раздобыть горячей еды.
Некоторое время Соня ошалело таращилась на закрывшуюся дверь. Потом ее вниманием завладела россыпь алых угольков в яме, обложенной булыжниками. Спустя какое-то время девушка свернулась калачиком на холодном матрасе, набитом сеном, и разрыдалась в голос.