Глава 27
Норгрим не мог припомнить, когда в последний раз испытывал подобное волнение. Пожалуй, когда принимал постриг. Но это было слишком давно, и воспоминания о тех временах сохранились лишь обрывочные.
Монаха вызвали на разговор прямо во время ужина, при этом намекнули, что лучше не заставлять ждать собеседников. Он пришел не только отвечать, но и задавать вопросы. Ответы могли как дать ему шанс, так и уничтожить надежду.
Норгрим стоял в комнате удивительной треугольной формы, ощущая спиной холод тяжелой железной двери. Она захлопнулась за ним со страшным лязгом, отрезав от паутины коридоров Хейзора и оставив наедине с самыми главными людьми в замке. Мужчина и женщина восседали на табуретах по углам, к каждому из которых вела узкая лестница. Получалось, что смотрели они на монаха свысока, нависая, будто грозные родители над провинившимся чадом.
– Приветствую, – чтобы скрыть волнение Норгим решился заговорить первым. – Увы, имен ваших не знаю, поэтому представлюсь сам.
- В этом нужды нет, – оборвала его женщина. В ее одежде было много зеленого и золотого цвета, а в темных волосах сверкали седые пряди.
– Тогда не стану зря сорить словами. Где моя спутница? Я не видел Соню два дня, никто из ваших учеников не знает, где она и чем занимается. Либо просто не хотят отвечать честно.
– Мы приняли девушку в Хейзор, – ответил мужчина. Выглядел он молодо и носил черное и алое. – Отныне Esys’abeld в безопасности. Да и не только она. Плату, насколько мне известно, вы внесли?
– О да, – Норгрим с содроганием вспомнил, сколько серебра пришлось отвалить. На эти деньги вполне можно было завести хозяйство или год кормить нуждающихся.
– Тогда дальнейшее – наша забота.
– Вы вернете ее домой?
– Сложно сказать, – ответила женщина. – Нужно отыскать книги о Esys’abeld, поднять особые летописи. Но и дар ее… опасен. Слишком опасен, чтобы спешить. Поэтому придется подождать некоторое время, обуздать силу.
Монах ожидал чего-то подобного – сам он так и не разобрался, что именно скрывает Сонин дар. Поэтому даже порадовался, что девушка немного побудет в Хейзоре.
– Надеюсь, вы позаботитесь о Соне.
- Что о себе расскажешь? – спросила женщина. – Явно ведь не только ради девушки приехал в наши края.
– Мне досталась роль Проклятого Монаха.
Он стянул перчатку и показал изуродованную руку.
– Хотелось бы знать, сколько времени у меня есть и что следует делать. В церковном протекторате с подобными мне людьми не церемонятся, а у вас таких побывало много. Поделитесь знаниями?
Мужчина и женщина переглянулись. Она торопливо спустилась по лестнице и, сняв со стены лампу, принялась рассматривать пальцы монаха.
– Какова форма у твоего дара?
– Что?
– Когда одаренный человек освобождает силу, она обретает некую форму: стихии, сущности, воздействует на природу.
– Всегда по-разному. Черное пламя, волны воздуха, обыкновенный огонь, молния.
– Скверно, – она покачала головой. – Иногда проклятие – так называют дар у вас в протекторате? – проявляется через возможность исцелять, заставляет бурлить соки в засохших деревьях, успокаивает животных, сдвигает камни. В твоем случае мы имеем дело лишь с разрушительной стороной дара. Помощи в Хейзоре не жди.
Норгрим надел перчатку.
– Сколько у меня времени?
– Зависит от силы твоего духа, – сказал мужчина. – Потеряешь самоконтроль – порча вмиг сожрет тебя. А можешь протянуть до седин, знавал я одного такого. Держись, покуда сумеешь, и человека найди, который в критический момент сумеет тебя убить.
– Я дам тебе два фолианта, – вновь вступила в разговор женщина, – поищи в них ответы на некоторые вопросы о даре и проклятии. А пока отдохни, поешь и выспись, как следует.
– Благодарю, но мне пора отправляться в дорогу. Поеду искать человека, который с удовольствием прибьет меня, когда подвернется возможность, – Норгрим улыбнулся.
Когда дверь за его спиной закрылась, женщина спросила:
– Что думаешь, Эл?
– Глиф не должен надолго задерживаться в Аргзане. Сама знаешь, почему, Стелла.
– Думаешь, они захотят заполучить его?
– Не сомневайся. Дураки считают, что так в очередной раз сумеют бросить вызов природе и укладу жизни.
– Иногда мне кажется, что лучше позволить им действовать, Эл… Как знать, не делаем ли мы хуже, храня эти глифы?
– Нет!
– Спокойно, шучу. Ну что, займемся нашей гостьей? Я волнуюсь, когда думаю о ней.
– Не волнуйся. У нас на нее большие планы, так что начнем с самого важного.