Глава 2
Соня глядела в потолок. Он был черен от копоти, а балки покрывали слой пыли и кружева паутины. Пульсирующая боль в черепушке понемногу утихала, и причиной тому были настойка на мяте, сушеных ягодах и толченой коре, и прохладный капустный лист на лбу. Это действовало куда лучше, чем предложенный поначалу ржавый боек от молотка.
– Ты носом-то не крути, дикарка! – недовольно бурчал травник, когда девушка забросила боек под лавку. – Холодное железо боль вытягивает. Это всяк знает!
– Всяк да не всяк, – отмахнулась Соня. – Лучше дай мне во-о-он тот капустный лист.
Бабушкино овощное средство никогда не подводило, и с этой мигренью управилось. Слабость никуда не делась, но это – сущие пустяки, день-другой в кровати и будет как новенькая.
Девушка до сих пор не могла понять, что с ней произошло, и куда она забрела. Дни и ночи в лесу слились в один кошмар. Если и существовало Чистилище, то для Сони оно выглядело как здешний бор: полный гнуса, влажный, темный и жуткий даже днем. Если б не гнилушки, мерцавшие по ночам, она бы точно рехнулась от страха.
В первый день было совсем страшно – ни укрытия, ни еды, ни тропинок. Она просидела под вязом, уткнувшись лицом в колени, и плача. Затем настал час озарения – Соня поняла, что апатия приведет только к простуде, воспалению легких или еще какой напасти, поэтому решила действовать. Жила он в сельской местности, близко к природе, поэтому лес не был для нее чем-то шибко загадочным. Да и по грибы в детстве и юности вербальная колдовка любила хаживать со старшими подругами, матерью и отцом. Но этот бор удивил. Грибы росли только на стволах и напоминали осклизлые слоеные пироги. Ягоды имели цвет преимущественно зеленый и желтый. Желтые походили на облепиху, но Соня размяла одну ягоду и запах ей не понравился. Девушка решила повременить с охотой на подножный корм, вместо этого нашла подходящую жердь и потопала на север.
Набреду на реку, решила Соня, отыщу и людей.
Пока она слонялась между старыми обомшелыми деревьями, постоянно поскальзываясь и спотыкаясь о корни, мысли устроили настоящую войну.
Как я здесь очутилась? Нежели старая карга провернула-таки какую-то пакость? Опоила, отравила? Или дело в пучке трав? Возможно! Чертово любопытство! И приспичило же мне пальцами лезть в эту пакость…
Этот вариант казался самым жизнеспособным. Бабка оказалась круто сваренной, ловко устранила конкурентку – и фиг кто Соню, бедняжку, теперь отыщет.
А вот дудки, девушка фыркнула. Вернусь и наверну этой самой жердью ведьму по башке! Подумаешь, конкурентка выискалась. Соня давно поняла, что в их глуши честно на жизнь не заработаешь – последней каплей стали месяцы, проведенные на заводе. Тогда-то она и прикинулась медиумом, а по совместительству знахаркой, пророчицей и составительницей бизнес-календарей. Ну а что? Деньги несут, так почему бы не расширять услуги?
Жаль, что все это завело невесть куда…
Ни к вечеру, ни к ночи Соня не нашла ни ручеек, ни дорогу. Даже самой захудалой тропки отыскать не удалось! И тишина стояла такая, что в ушах звенело. Обычно даже в самый дремучий лес ее родного края доносилось эхо цивилизации: рев машин, грохот поездов. Здесь же все будто застыло.
Зато ночью бор наполнили звуки пренеприятные.
Девушка решила, что дальше идти в темноте смысла нет, и поступила так, как учили телевизионные выживальщики. Нашла дерево, на которое сумела взобраться, и устроилась в развилке толстых ветвей.
– Как ворона, – прошептала, чтобы услышать собственный голос, – только без сыра… Как же есть хочется!
Дома она могла блюсти диету и заниматься прочими глупостями, кушая лишь раз в день, да и то кефир, немного творога или фрукты. Здесь же аппетит разыгрался так, что и пары хорошо прожаренных антрекотов показалось бы мало.
Но, увы. Оставалось лишь облизываться, слушать недовольно бурчание желудка и ждать утра.
А утро не принесло ничего хорошего, только ветер и морось.
Соня быстро промокла, еще быстрее устала и, в довершение всем невзгодам, порвала левый кроссовок. Выручила лоза. Жажду поборола быстро – благо, с листьев капало изрядно. Не хотелось думать о том, какие элементы таблицы Менделеева содержала небесная влага.
Где-то к полудню шатаний Соня поняла, что больше не пройдет и шага, если чего-нибудь не слопает. Выбор был небольшим – грибы и ягоды. В обоих случаях неудачный опыт мог стать последним. Но… то ли дуракам везет, то ли в Соне все эти годы спал инстинкт безжалостного грибного охотника – она выбрала пласт почище да посуше и, роняя слезы, откусила кусочек. Рот наполнил приятный сок. Гриб оказался сладким, но не приторным, с кислинкой, а еще отдавал вкусом хвойного меда. Расправившись с экспериментальной порцией, вербальная обманщица принялась ждать. Но ничего, кроме усилившегося голода, не почувствовала. Довольная экспериментом, навернула еще три пласта. Собрала немного про запас и нанизала на многофункциональную лозу.
И вот с того момента началось то самое затяжное НИЧТО.
Соня как в тумане шла днем, ела грибы, собирала воду из громадных лопухов и спала по ночам на деревьях. Одежка поистрепалась, нервы стали ни к черту, зато она вскоре набрела на родничок, пробивающийся на волю из горки серых булыжников.
Никаких хищников девушке не повстречалось. Пару раз замечала неясные тени, бродящие в темноте. На крик они не отзывались, так что вполне могли быть плодами утомленного разума.
А потом был запах дыма.
Шум.
Деревянный частокол, какой-то туповатый бирюк с громадной псиной, что охранял ворота, и блаженное беспамятство.
Ухаживал за ней нестриженый, неопрятного вида мужичек. Одет он был в стиле одичавшего ролевика, но свое дело знал крепко. Да и бульоном поил вкусным, разве что почти несоленым.
– Тебе нужно много жидкости, деваха, – любил он приговаривать, поднося очередную глиняную тарелку. – Видано ли дело – столько медовика сжевать!
– Что еще за медовик? – Хлеб был плохо пропеченным и пованивал плесенью, но оказался необычайно вкусным.
– Грибы, – травник сел на табурет и смахнул со лба испарину. – Притомился я чего-то… Ешь, худорба, ешь – не болтай! Сама из лесу – а про медовик не знаешь. Вот дела!
Из небольшого ликбеза девушка узнала, что гриб местное мужичье использует в качестве ингредиента для браги, а еще его сушат, заваривают вместо чая и даже курят.
– В некоторых королевствах медовик и вовсе запрещен, – наставительно говорил мужичек. – Так что шибко к нему не привыкай.
– В жизни к этой гадости не притронусь! – сердечно заверила Соня. А потом осознала, что ей только что сказали. Прищурившись, спросила: – Королевствах?
– Вестимо. В Ладенфорсте и всех прибрежных. Могут даже в каталажку упечь, если продавать вздумаешь!
После этого был задан десяток вопросов разной степени истеричности, но ни один ответ не успокоил Соню. Она даже порывалась выйти на улицу и расспросить первого встречного, но травник пригрозил, что не пустит обратно, если девка не перестанет бузить.
Потом Соне сделалось плохо, потемнело в глазах, и она снова потеряла сознание. На этот раз – от страха.