Однажды я повстречал на большаке нищего. Одежка его обратилась лохмотьями, ноги были сбиты в кровь, а скулы и кости, казалось, вот-вот прорвут тонкую бледную кожу. И все же до сих пор не довелось мне увидеть человека более счастливого, чем он. - Куда ты бредешь, нищий? - спросил я. А оборванец посмотрел на меня так, будто это за его спиной лежало товара на три сотни серебряных, а я шел по большаку босым. - Просто иду, - сказал нищий и улыбнулся. - Откуда ты идешь? Хочешь, я подвезу тебя - места хватит, а я не прочь перекинуться словом-другим даже с бродягой. У меня есть мясо и сухари, немного вина в бурдюке. Садись, пожалей ноги. - Нет, - он покачал головой. - Лучше просто дай воды. Я протянул флягу, потому что чту заветы Герольда. - Дарю. Можешь обменять на еду в ближайшей деревне или набрать про запас воды. Оборванец кивнул, вдоволь напился. - Иду из Йестерлиля. - Там же лютый мороз! - Поверь, брат, в мире есть кое-что похуже холода, снега и льда. Я видел это. Я был мертвым, а теперь живу. Я был проклятым, а теперь чист. Я сжег в Первопламени свое проклятие! Последнюю фразу он выкрикнул и, заливаясь смехом, пошел по дороге. Был ли он хвор на голову? Не знаю. Но я тогда понял, что счастье у каждого свое.
История была вроде бы пустой и глупой, прочитай ее Норгрим годом ранее - разве что усмехнулся и забыл к вечеру. Но монах догадался, что не так просто эта безделица оказалась среди тщательно переписанных кем-то баек. Почти все они касались магии, значит, и эта тоже. Проклятие... может, торговец на дороге не ведал, о каком проклятии говорит нищий, но он-то знает! В пятой книге, так до той поры и не открытой Норгримом, хранились записи Эликса Блинта - известного картографа, странника и первооткрывателя Третьей эпохи. Он был знаменит не только хождениями по морям и странствиями по дикому Глию, но тем, что в Йестерлиле отыскал какие-то руины. Все это походило на хитрую вязь, через которую мастера замка Хейзор хотели что-то сообщить Норгриму. И он готов был впиться в эти знания, читать книгу от корки до корки... но вперед исполнить долг совести. Он предал человека, который доверял ему. Выманил деньги и отослал искусанного оборотнем парня в заброшенный храм. С этими мыслями Норгрим выбрался к последнему строению. От обрушившегося со всех сторон карканья монах подался назад и едва не сверзился со ступеней. Кое-как сохранил равновесие и недоуменно огляделся. С черепицы молельни и ближайших деревьев сорвалось полсотни ворон. Иные были вполне обычными, другие же размерами превосходили орла. Вероятно, опытный охотник на нечисть сумел бы определить в них оборотниц или ведьм, вот только Норгрим ничего подобного не чувствовал. Лишь наблюдал, как черноперое море колышется над строением. Но это было лишь начало странностей. Двери распахнулись. В проеме появилась изящная тень, замерла, разглядывая незваного гостя. Норгрим подумал было, что это малефик, но затем вспомнил, что лицо той обезобразил огонь. Напротив него стояла молодая девушка в древнем, будто бы с фрески Второй Эпохи платье. Темные волосы стекали ровными прядями до пояса. Она подняла руку - и вороны тут же усмирились. Расселись, кто куда, уставились угольно-черными зрачками на монаха. Кто перед ним? Ведьма? Малефик? Почему птицы ее слушаются? Он выставил перед собой ладонь. - Попробуешь причинить мне вред - сожгу. Девушка покосилась через левое плечо, будто ожидала совета. Кивнула в темноту. Повернулась к монаху. - Уходи, - голос у нее оказался низким, хриплым. Если девушка занималась темными чарами, глиф для нее - как валериана для кошки. Но этой хоть бы хны, стоит, зыркает на него, гонит прочь. - Уйду, но не сейчас. Я ищу молодого человека по имени Род, и без него ни шагу не ступлю. Из дверей, едва не сбив девушку с ног, выскочил Род. Он заметно похудел, осунулся, глаза были затравленными. - Без меня? Без меня?! - он заорал так, что вновь спугнул ворон. - Да чтоб ты сдох, сукин сын! Он подхватил камень, запустил им в Норгрима. Тот не особо старался увернуться и стоически принял удар. Второй камень попал в скулу монаху. Третий пролетел над головой. Заметив струйку крови, побежавшую по щеке Норгрима, Род остановился. - Ты обернулся? - спросил монах, приложив к скуле тряпицу. - Если это случилось - я буду вынужден тебя убить. Ловкач покосился на темноволосую девушку. Та едва заметно кивнула, и двинулась на монаха. Вороны кружили над ней, страшно каркая и хлопая крыльями. Выдохнув, Норгрим отпустил магию. Хлыст неуправляемой силы должен был разорвать черноволосую в клочья, но та в мгновение ока взлетела в небо белой вороной и преспокойно опустилась в стороне, вновь приняв человеческий облик. Магия разворотила пристройку у молельни, подняла столб пыли, засыпала все вокруг щебнем. - Стойте! Хватит! - рявкнул Род. Быстрым шагом он направился к монаху. - Да, обернулся. Уж извини, не хватило отваги выпить яд... Но, как видишь, тупым зверем тоже не стал. Благодаря ей. Парень пылал от злости - в пору лучины от такого разжигать. - Кто она? - Не знаю. Оборачивается, когда хочет, о себе ничего не говорит, пустых обещаний не дает, зато отлично делает свое дело. Мне вот помогла - сотворила фетиш, который не дает уйти далеко, когда я... эм... волк. В человеческой крови тоже надобности нет - вороны приносят зайцев, лис, порой даже овец. Утоляю жажду понемногу. - Овец? - удивился Норгрим. Вместо ответа Род указал в небо. Монах оглянулся и обмер. В небе кружила птица настолько громадная, что под ее тенью вполне могла бы уместиться телега средних размеров. - Ты меня предал, монах. Жестоко предал! Но... пожалуй, все могло быть и хуже. Здесь, по крайне мере, Мелвиль меня не сумеет достать. И все же я тебя никогда не прощу. Громадная ворона опустилась на землю рядом с девушкой, вновь подняв улегшуюся было волну пыли. - Тебе надлежит перенять мой глиф. - Дурак, - усмехнулся Род. - Я теперь оборотень. - Однако ты не жаждешь отобрать глиф, я прав? Парень прислушался к своим ощущениям. Пожал плечами. - Не чувствую никакой тяги. Наоборот, охота, чтобы ты укатил отсюда как можно дальше. - Дай мне три дня, Род. Вероятно, через три дня я уйду, и мы никогда больше не увидимся. Или же уйдем вместе, если то, о чем я думаю, окажется правдой. - И что ты собираешься делать здесь? - Читать.