Боль раскрылась перед ней с новых сторон. Бывало, ее резали, рвали когтями и клыками, жгли, ломали кости и всячески унижали. Случалось, невыносимо болели зубы, особенно в промозглые, дождливые ночи, когда укрыться можно было лишь под плащом... Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что испытала Такки после пробуждения. Она лежала на холодной крышке саркофага и не могла пошевелиться. Опоили? Сломали руки и ноги? Не понять. Израненное тело будто натерли солью и поливали едким уксусом. В тот миг даже смерть не казалась чем-то жутким - скорее виделась долгожданным избавлением. Но смерть не приходила. Девушка уцелевшим глазом смотрела в темный потолок и ждала невесть сколько времени. Лишь спустя, как казалось, вечность, до нее долетели голоса. - И что теперь? - Не знаю! Разговаривали женщины. Одна страдала от отдышки, голос у второй был молодым и злым. - Почему она не возвращается? - ругалась та, что моложе. - Сходим, посмотрим? - Нет, Паччи. Сиди тут! Нельзя выходить из зала, только он защищен... - Но нам нужна ее кровь! Мы обещали! Если бы ты, тупая клуша, не разбила бутыль с нашим запасом... - Рот закрой, иначе выпотрошу, - старуха зашлась в кашле. - Он дергался, как ненормальный. Маковый отвар слишком быстро отпустил... вот и выбил локтем горшок. - Зато как кричал, как кричал! - Паччи рассмеялась. - Глаза, глаза! Мои глаз! Ай-яй! Вот умора... Хорошо, что языки вырезать перестали - так даже веселее. Хотя, признаюсь, языки люблю гораздо больше глаз. Звякнуло железо. - Ну что, давай и эту куколку ослепим? Глаз у нее один, но не могу отказать себе в удовольствии выковырять его. - Я заметила, - сухо ответила старая женщина. - Поэтому положи спицы на место и сиди на жопе ровно, Паччи. Пока не раздобудем немного крови, никто ничего делать не будет. Где Эмма? - Пошла в дальний зал, проверить Круг. Говорит, дымом из кордиоров завоняло... Она вложила столько почтения, обожания и страсти в слово «круг», что у Такки мурашки побежали по спине. Девушка зажмурилась, когда к ней приблизились тяжелые, шаркающие шаги. - Впрысни немного отвара в нее, иначе очухается. Будем ждать. Мак? Дуры. Зря только расходуют такое полезное зелье. Конечно, оно обездвижит на некоторое время Такки, вот только сознания не лишит. Роль Нищенки имела не только отрицательные стороны. Переборов оцепенение и головокружение, она осторожно огляделась. Глаз привык к темноте, поэтому удалось рассмотреть ряды саркофагов, пару соляных столбов и железную лохань, над которой кружили насекомые. Ведьмы, а это были именно они, куда-то запропастились. Им же хуже. Девушка скатилась с саркофага. Высоту не рассчитала - изрядно грохнулась об пол. Маковый дурман гасил боль, но даже сквозь пьянящий эффект она пробивалась. Лицо было изуродовано - факт. Руки? Три рубца на левом предплечье, колотая рана на правом, следы сабли на боку и груди... демоны! Как она еще дышит?! Ну, раз боженьке не угодно забрать ее к себе, придется дальше жить. Такки постаралась улыбнуться, но не получилось. Вероятно, из-за распухшего лица. Встать. Не падать! Что за неуклюжая корова?! Еще раз встать. Держаться! Да, вот так. Идти? Идти можно. Она приблизилась к лохани. В ней лежали потроха и разная мерзость. Такки едва не подавилась рвотой, но сумела себя обуздать. С накрытого темной тканью саркофага взяла две спицы, зажала между пальцами. Был тут и крохотный топорик, но ухватить его не получалось. - Ладно, сучки мои. Надеюсь, спрятаться вам не удастся. Она медленно побрела к выходу из зала. Что ж, раз судьба сыграла с ней такую дикую шутку - почему бы не попытаться выжить или хотя бы отомстить? Тем более что от глифа Такки благополучно избавилась.