Хемингуэй с самого начало мучительно раздумывал, что сказать арабам о предстоящей им миссии. Станут ли они выполнять приказы, зная, что их враги не погибнут? В конце концов он решил, что, если им суждено умереть во имя правого дела, они должны знать все. Поэтому те, кто пожертвовал своей жизнью в городе Бреннане, понимали, что их враги останутся целыми и невредимыми. Подобной отваги Хемингуэю видеть никогда не приходилось.
Том взглянул на часы. Вскоре мир получит еще одно послание. Там будет сказано, в каком месте возвратят президента. И это сообщение окажется столь же потрясающим, как и предыдущее.
Кейт, встретившись с членами Верблюжьего клуба в коттедже Оливера Стоуна на кладбище, рассказала им о своей неудаче с Алексом Фордом.
– Алекс винит себя в случившемся с президентом, – сказала она.
– Зная его много лет, я нисколько этому не удивлен, – ответил Стоун. – Он человек гордый и весьма серьезно относится к своей работе.
– Чрезмерная гордость не всегда является достоинством, – заметила Кейт.
– У нас почти не осталось времени, – вмешался Милтон. Он включил компьютер и, показывая на экран, продолжил: – События принимают крайне неприятный оборот. – Все, сгрудившись вокруг него, принялись читать появляющиеся на экране сообщения, а Милтон продолжил: – Несмотря на заявление о том, что Бреннан будет возвращен целым и невредимым, насилие постоянно распространяется и выходит из-под контроля. Разъяренные толпы калечат и убивают мусульман по всему миру, те тоже не остаются в долгу. В Кувейте захвачены и обезглавлены пять американцев. Ирак снова полностью дестабилизирован.
– И даже наиболее умеренные исламские элементы требуют, чтобы те, кто захватил президента Бреннана, ужесточили свои требования к Америке, – дополнил друга Оливер Стоун.
– Одна группа в обмен на возвращение требует доступ к ядерному оружию, – сказал Калеб. – Боже! Весь мир рушится. Ну почему же люди не способны просто сидеть, читать книги и любить друг друга?!
Услыхав столь наивное заявление, Робин вскинул лохматые брови и произнес:
– Наши вояки, ожидая приказа к выступлению, от нетерпения роют копытами землю.
– Это может вызвать тотальную войну со всем исламским миром, – сказал Калеб.
– Кое-кто хочет такой войны, – вставил Стоун и подумал: «Картер Грей, например».
– А что, если президента отпустят… – начала Кейт.
– Скорее всего, это не будет иметь какого-либо значения, – не дал ей закончить Оливер Стоун. – Когда мир так расколот, для начала финальной схватки достаточно единственного катализатора.
– А что, если мы узнаем, чьих рук это дело? – неуверенно спросила Кейт.
– Мы? – изумился Робин. – Да у нас на это нет никаких шансов!
– Ошибаешься, Робин. – Стоун ответил так жестко, что все посмотрели на него с удивлением. – Алекс Форд как-то нанес мне визит, и вот настало время ответить ему тем же.
Картер Грей прошел по длинному коридору в ту часть здания НРЦ, где в отдельных камерах содержались заключенные. Он кивнул стражнику, и металлическая дверь скользнула в сторону.
– Мистер аль-Рими, – не скрывая триумфа, произнес он, – не могли бы мы поговорить?
Ответа от укрывшегося с головой спящего пленника не последовало, и Грей дал знак охране.
Двое стражников взяли аль-Рими за плечи и попытались его посадить.
– О, черт!
Они отпустили аль-Рими, и тот мешком свалился на бетонный пол. Из его рта торчали концы клейкой медицинской ленты. Он сумел содрать ленту с руки, скомкать и под одеялом запихнуть в дыхательное горло. Тело уже успело остыть.
Грей глянул на прикрепленную к потолку в углу комнаты видеокамеру и завопил:
– Человек задушил себя медицинской лентой, а вы ничего не видели! Идиоты!