Кореец пригнулся и двинулся вправо, сжимая в одной руке пистолет, а в другой – метательный нож. Ему показалось, что он что-то услышал, но полной уверенности у него не было. Вскоре он оказался на линии огня подземного тира.
Прошло еще несколько мгновений, и до него донесся громкий крик. Он оглянулся и, увидев, что в его сторону движется какая-то тень, выстрелил.
Стоун целился на дюйм выше вспышки от этого выстрела. Послышался стон, и кореец рухнул на пол. Двигавшаяся на него тень была одной из картонных мишеней. Стоун потянул за приводящий ее в движение шнур и одновременно с этим крикнул, заставив противника обнаружить себя выстрелом.
За этим наступила тишина, которую нарушил голос Робина.
– С тобой все в порядке, Оливер? – спросил он.
Через несколько секунд Стоун, предварительно убедившись, что в помещении больше никого нет, склонился над телом убитого, осветив его фонарем. В самом центре груди мертвеца были видны два входных пулевых отверстия, расстояние между которыми не превышало половины дюйма. Изучив одежду покойника и вглядевшись в черты его лица, Стоун сказал:
– Северокореец.
– А чем ты занимался в ЦРУ? – спросил Робин, глядя на пулевые входные отверстия.
– Формально я именовался дестабилизатором, что звучит значительно невиннее того, чем я был на самом деле.
Длинная автоматная очередь в дверь тира заставила Стоуна и Робина броситься ничком на пол.
Дверь распахнулась, и в помещение, не прекращая стрельбы, ворвался еще один человек. Стоун резко вытянул ногу, и стрелок, потеряв равновесие, выронил автомат.
Робин схватил значительно уступающего ему в росте корейца.
– Я его держу, Оливер! – крикнул он, крепко обхватив своими ручищами противника. – Посмотрим, что ты такое без своего автомата… – начал он, но тут же не смог сдержать крика, получив удар каблуком в ногу, и невольно ослабил захват, но корейцу этого было более чем достаточно. Он нанес Робину удар в челюсть, за которым последовали еще два молниеносных удара – в грудь и солнечное сплетение. Робин упал на колени, отплевываясь кровью. Кореец занес руку над его головой, но ударить не успел – пуля размозжила ему череп. Он упал на колени, а потом его тело рухнуло на пол.
Стоун сунул пистолет за пояс и склонился к другу.
– Робин? – неуверенно позвал он. – Робин!
– Будь я проклят, Оливер, – выдавил Робин и попытался встать на ноги. Когда ему это удалось, он, глядя на Стоуна, спросил: – Что мы здесь делаем, Оливер? Как мы здесь оказались? Боюсь, с этими парнями мы в разных весовых категориях.
Стоун посмотрел на его трясущиеся руки и ощутил боль в своей ноге, в том месте, о которое споткнулся кореец. Сегодня он убил двоих, после того как никого не убивал вот уже почти тридцать лет. Да, к нему вернулись навыки прошлых лет, но это было совсем не то, что навык езды на велосипеде. И разница здесь была не в уровне тренированности или состоянии здоровья, а в образе мышления, которое перестало твердить, что все о'кей и он может убивать своего ближнего любым способом и по любой причине. В молодости Стоун был профессиональным убийцей, но теперь перестал быть таковым. Однако он оказался в здании, которое может стать могилой для него и его друзей, если ему не удастся вернуть себе свой старый инстинкт.
– Прости меня, Робин, за то, что я притащил тебя сюда, – дрогнувшим голосом ответил Стоун.
– Что ж, Оливер, – обнимая его за плечи, сказал Робин, – если нам предстоит умереть, то я предпочел бы умереть вместе с тобой, а не с кем-то другим. Но мы обязаны вернуться. Что будут делать без нас Милтон и Калеб?
Алекс и Симпсон оказались в большом, темном и пропитанном запахом гнили помещении. Выстрелов они не слышали: стены тира были звуконепроницаемы. В свете прибора ночного видения Алекс увидел приподнятые над полом узкие мостки, к которым вела металлическая лестница.
– Я пойду первым, а вы держитесь за мной. Будете прикрывать тыл, – шепнул он на ухо девушке.
– Почему вы всегда стремитесь изображать героя? – спросила она.
– Кто сказал, что я изображаю героя? Если со мной что-нибудь произойдет, вы вытащите меня из беды, даже если ради этого вам придется подставить под выстрелы свою задницу. А теперь запомните: выйдя на мостки, шагайте строго посередине. Не наступайте на края. О'кей?
– Это почему?
– Не знаю, и выяснять это мне почему-то не хочется. Оливер так сказал, и мы будем точно следовать его указаниям.
С этими словами Алекс поднялся по ступеням и, слегка пригнувшись, двинулся по решетчатым металлическим мосткам. Добравшись до противоположной стороны зала и увидев следующую дверь, он позвал: