Стоун присел рядом с ним на корточки и с нажимом возразил:
– Это была казнь! Но ее хотят выдать за самоубийство. Мы видели профессиональных убийц, и я хочу знать, кто стал их жертвой и за что его убили.
Стоун достал носовой платок и, обернув им руку, принялся обшаривать карманы неизвестного. Обнаружив бумажник, он осторожно открыл его. Так… Водительские права. Больше ничего. Что ж, это уже кое-что! Робин щелкнул зажигалкой, и Стоун прочитал:
– Патрик Джонсон, место жительства – Бетесда…
Вернув бумажник на место, он стал обыскивать другие карманы и наткнулся на подложенный убийцей листок бумаги. Робин снова щелкнул зажигалкой.
«Прошу прощения,
– начал читать Стоун, –
это слишком тяжело для меня, и я не в силах жить. Смерть – единственный выход. Простите. Я очень, очень обо всем сожалею. Патрик Джонсон».
Калеб медленно снял с головы котелок и зашевелил губами, произнося молитву.
– Почерк вполне разборчив, – продолжил Стоун, когда он закончил. – Полиция, как я полагаю, не усомнится, что записку он писал на трезвую голову.
– Он кричал, что о чем-то сожалеет, – заметил Робин.
– Да, но нам неизвестно о чем, – покачал головой Стоун. – Записка – явно чтобы ввести в заблуждение. Обычные предсмертные слова.
Стоун вернул листок на место. И тут его пальцы нащупали что-то твердое. Через мгновение он вытащил из кармана покойного маленький красный значок и вгляделся в него.
– Что это? – поинтересовался Робин, поднося к значку зажигалку.
– А что, если они сейчас вернутся? – едва слышным шепотом спросил вдруг Калеб.
Стоун быстрым движением сунул значок в карман, ощупал на убитом одежду и пробормотал:
– Он весь мокрый.
– А это зачем? – Робин кивнул на пластиковый мешок.
– Кажется, я понимаю, – чуть помолчав, ответил Стоун. – Но Калеб прав, сейчас нам надо уходить.
Милтон, потрясенный, продолжал свой нескончаемый ритуал.
– Великий Боже! – простонал Робин. – Давайте все сядем и начнем считать! Интересно, на какой счет они вернутся? Что-то давно мы не слышали выстрелов!
Стоун легонько тронул его за плечо и придвинулся к Милтону. Тот продолжал счет и пассы над убитым. Маска смерти уже начала вытягивать неподвижное лицо молодого еще человека. Стоун встал на колени рядом с Милтоном и негромко заговорил:
– Мы ничем не можем ему помочь, Милтон. И то утешение, которое ты находишь в счете, безопасность и покой, к которым ты так стремишься, окажутся под угрозой, если эти головорезы вернутся. Они вооружены, Милтон, а мы нет.
Милтон прекратил свой ритуал и подавил рыдание.
– Это ужасно, Оливер!
– Да, Милтон, – ответил Стоун. – Это ужасно. Мы все так считаем.
Оба поднялись с колен и двинулись вперед. Облегченно вздохнув, Робин и Калеб устремились за ними – туда, где они оставили лодку.
Уоррен Петерс – это он застрелил Патрика Джонсона – вдруг замер на месте и прошептал:
– Черт!
– В чем дело? – спросил Рейнке, беспокойно оглядываясь по сторонам. – Патрульный катер?
– Нет. Другое… – Он наклонился и поднял с земли горсть галечного грунта. – Ведь мы макали парня в воду! И он там лежит в чистых ботинках! А если он пришел своим ходом, как они могут быть чистыми? ФБР точно зацепится!
Они заторопились назад. Тяжело дыша, Петерс склонился над башмаками покойника и, разжав ладони, плотно прижал приречный мусор к подошвам его ботинок.
– Отлично!
– Страшно подумать, что могло бы быть, если бы мы провалили это дело. – Петерс отряхнул руки и вскочил на ноги. Но тут же снова присел перед мертвецом. – Сукин сын! – прошипел он сквозь зубы. – Смотри! – Он указал на покойника. Из кармана куртки торчал уголок сложенного вчетверо листка. – Я же затолкал в самую глубь! Почему же вдруг бумага торчит? – Он пропихнул записку глубже и вопросительно взглянул на партнера.
– Может быть, зверь? Прибегал взглянуть на жмурика…
– Прямо так сразу? И почему его заинтересовала бумага, а не свежее мясо? – Петерс поднялся на ноги, достал из кармана фонарь и принялся осматривать мощеную площадку.
– А ты не ошибаешься насчет записки? Может, она так и лежала?
Петерс вдруг замер.
– Что теперь? – нетерпеливо спросил его партнер.
– Тихо! Слышишь?
Рейнке тоже замер, а уже через миг у него отвисла челюсть.
– Кто-то бежит. Там! – Он показал в сторону тропы, ведущей в противоположную от места их высадки сторону.