– Но как вы можете достаточно эффективно контролировать эту лавину информации? – не удержался Алекс.
– Когда другие ведомства вывалили на нас все свои данные, создались определенные завалы. Не скрою, возникали и более серьезные проблемы. Пару раз система вообще рушилась. Но сейчас она работает без сбоев. Джонсон, как и ряд других сотрудников, должен был следить за точностью поступающих извне данных. Работа очень трудоемкая.
– Но отнюдь не ускоряющая общий процесс, – заметил Алекс.
– Скорость не только бесполезна, но и вредна, если исходная информация оказывается ложной, – возразил Хемингуэй. – Хотя мы и пытаемся по возможности обновлять и проверять сведения, полного совершенства, как вы понимаете, достигнуть невозможно.
– Не могли бы вы показать нам образцы некоторых файлов? – подала голос Симпсон.
– Конечно! – Хемингуэй, усевшись за стол, положил ладонь на считчик биометрических данных. Затем он постучал по клавиатуре, и на экране появилось лицо человека, снимок отпечатков его пальцев и биографические данные.
Алекс с изумлением смотрел на собственное изображение и перечень всех своих деяний, совершенных, видимо, с момента появления на свет из материнской утробы.
– «Подвергался обвинению в употреблении алкоголя до достижения совершеннолетия», – прочитала Симпсон с экрана.
– Но это должны были вычеркнуть из всех моих файлов! – возмутился Алекс.
– Не сомневаюсь, что во всех официальных файлах этих сведений нет, – сказал Хемингуэй. – Да, кстати, как ваша шея? Ведь вам, кажется, пришлось перенести очень серьезную травму.
– У вас имеются мои медицинские данные?! Что, черт побери, случилось с правом на конфиденциальность?
– Вы, похоже, поленились прочитать то, что напечатано в «Законе о патриотизме» мелким шрифтом, – сказал Хемингуэй, делая очередной запрос. И, получив ответ, продолжил: – Вы частенько посещаете бар «LEAP», о чем свидетельствует список оплат, произведенных вами по кредитной карте. Причина столь частых визитов, как я полагаю, – Кейт Адамс.
– Выходит, когда я расплачиваюсь по кредитке, это вам становится известно?
– Именно поэтому я всегда плачу наличными, – улыбнулся Хемингуэй.
Он постучал по кнопкам клавиатуры, и на экране появилась фотография Джеки Симпсон, ее отпечатки пальцев и основные сведения о ней.
– Здесь ошибка! – Она ткнула пальцем в одну из строк. – Я родилась не в Атланте, а в Бирмингеме.
– Вот видите, даже НРЦ небезгрешен. Я позабочусь, чтобы ошибка была исправлена.
– А у вас есть в запасе «плохие парни»? – спросил Алекс. – Или вы шпионите только за копами?
Хемингуэй постучал по клавишам, и на экране появилось новое лицо.
– Пожалуйста. Его звали Аднан аль-Рими. Он был убит в Виргинии другим террористом. Смерть получила официальное подтверждение. Об этом свидетельствуют маленький череп и две скрещенные кости в правом верхнем углу экрана. Символ, конечно, устаревший, и мне неизвестно, кто предложил его использовать. Но как бы то ни было, он точно отражает текущее состояние объекта. – Хемингуэй открыл еще одно окно и, показывая на рисунок папиллярных линий, сказал: – Отпечатки пальцев – еще одно подтверждение того, что убит был аль-Рими.
– Располагал ли Джонсон информацией, которая могла интересовать других?
– Если говорить в широком смысле, агент Форд, то все сотрудники НРЦ располагают сведениями, которые могут оказаться полезными для врагов нашей страны. Именно поэтому мы тщательно проверяем прошлое наших работников. Можно сказать, что мы постоянно просвечиваем их насквозь.
– Видимо, ничего другого вам не остается, – заметила Симпсон.
– Но почему в таком случае неожиданно свалившееся на Патрика Джонсона богатство ни у кого не вызвало подозрений? – спросил Алекс.
– Должно было вызвать, – согласился Хемингуэй, – и я не сомневаюсь, что вскоре здесь полетят чьи-то головы.
– Надеюсь, не ваша? – улыбнулся Алекс.
– Нет. Контроль персонала не входит в сферу моей ответственности.
– Вам, выходит, повезло. Итак, вы считаете, что он не мог торговать секретами, если допустить, что источником богатства Джонсона все же были не наркотики?