— Добрый день, господин! — воскликнул немолодой мастер, увидев Пушкина. Он оказался одним из слуг Рода, кудесник Огня с причудой «Жар змея», как у моего местного отца. Вряд ли родственник, все-таки змеи не только с нашей семьей связаны, но кто знает.
— Добрый день, Миша. Заглянули к тебе за заказами, принимай и не оплошай.
— Никак нет, господин! Все будет в лучшем виде! — торопливо закивал мужчина, после чего улыбнулся и посмотрел на меня. — Чего изволите?
— Ч-что⁈ — Машка громко зашептала и принялась дергать меня за рукав, пока хвост от волнения шлепал по мне. — Петенька, еще и… Ох. Я не…
— Не переживай ты так, — я хорошенько погладил Машку по волосам, слегка примяв ее ушки, но старался не испортить прическу.
— Слушайте, девочки, нам надо посплетничать, пока мужчины заняты. Очень. Важным. Делом! — с нажимом сказала Александра Пушкина, подойдя к нам.
Ириниэль бросила на меня взгляд, спрашивая разрешения, получив кивок отошла вместе с Машкой и Пушкиной поближе к лифту.
Я в это время внимательно осмотрелся, поскольку заметил свечение, но старался не выдать свое волнение.
— Миша, тебе должны были передать, — напомнил Владимир, и ювелир тотчас хлопнул себя по лбу.
— Прошу простить! Сейчас-сейчас! — заторопился мужчина и вскоре поставил перед собой три небольших цилиндрических контейнера из металла. На каждом была указана маркировка, наклеены гербы Светловых и Пушкиных, обозначены дата упаковки — примерно в начале месяца. А символами указана принадлежность к определенному руднику. Видимо, Светлов закупил их для себя ранее, но доставить не успели, поэтому Пушкин распорядился привезти сюда, пока мы занимались подбором одежды. Контейнеры стандартизированные, находились в незаполненной до конца вторичной упаковке, так что, похоже, обычно возили по килограмму за раз. Да и расфасовка по сто грамм явно не единственная, но для мелкого оборудования или еще каких целей достаточно.
Других следов вербинита рядом не нашлось, так что если его и используют в создании драгоценностей, то не здесь — не тот размах.
— Благодарю, Владимир Алексеевич! — я склонил голову. — Так быстро — я и подумать не мог.
— Ну что вы, Петр Константинович, я и сам удивлен. Обычно Сергей Валерьевич не столь поспешен в решениях, будем надеяться, что это не первый и последний раз, — Пушкин тихо рассмеялся. — А теперь к главной цели. Миша, нам нужны украшения, а прекрасные дамы, которым предстоит их носить, стоят чуть поодаль, рядом с моей ненаглядной супругой.
— О! Я понял, понял. Есть какие-нибудь пожелания, господин? — Миша обратился ко мне, хотя я с трудом мог оторваться от созерцания Пыли. Слишком сложно осознать, что она вот здесь, рядом. И хотя я еще не был уверен в результатах, даже отрицательный будет шагом вперед.
— Полагаю, что-нибудь с тематикой льда для девушки с хвостом, — предложил я, переведя взгляд на ювелира. — Брошь? Колье будет сложно оформить в нужной стилистике, хотя, если медальон… А еще серьги тоже было бы крайне занятно увидеть, но есть ли у вас опыт в создании подобного рода украшений? — с нажимом добавил я, намекая на песцовые ушки, само собой.
— Опыта нет, признаюсь как на духу. Но я готов испытать себя! — добавил с воодушевлением Михаил. — Тематика понятна. А что насчет второй барышни?
Проблема. Когда рядом две девушки, дарить желательно тоже обеим, даже если отношения разное.
— Серьги-клипсы с тематикой ночи, темноты… Было бы идеально.
В этот момент я подумал, что неплохо бы набросать скетчи, но это как-то слишком меня выдаст в качестве художника. А вот на будущее для заказов я определенно буду так поступать.
Миша все старательно записал и даже что-то набросал в блокнот, тщательно вырисовывая карандашом, после чего улыбнулся и сказал:
— Все будет готово через пару недель.
— Отлично, — ответил Владимир. — И не забудь про мой заказ.
— Что вы, как можно, Владимир Алексеевич! — Миша чуть лбом не приложился о столешницу, на которой лежал блокнот и журналы для записи, настолько активно решил поклониться. — Еще два денька — и готово, Александра Олеговна будет приятно удивлена, я вам гарантирую!
— Посмотрим, посмотрим, — Пушкин усмехнулся. — Понесете так, Петр Константинович?