Это все планы на весьма далекое будущее, сейчас я все равно был сильнее себя прошлогоднего в десятки раз, поэтому проблемы стоит решить, конечно, но они не настолько критичны, как сам поиск статуэтки.
Мирослава восприняла новость о моем отъезде без огорчения, Иван ей сказал почти сразу. А Маринке сообщил уже я сам. Сестра за это время чуть серьезнее взялась за учебу, поскольку ей уже тоже скоро нужно будет поступить в магическую школу. Ее таланты были неплохи, и все надеялись, что этого хватит, но рисование ей все же нравилось куда больше. Для ее малых лет получалось очень даже, и я не сомневался, что если она не бросит, то добьется большого успеха еще до поступления в академию.
— Так ты уезжаешь, Петя? — девочка замерла, неотрывно смотря на меня. Ее голубые пряди переходили в длинную челку, которая частично скрывала глаза. Девчонку устраивало, словно она могла глядеть на остальных из «укрытия», а при желании достаточно легко спрятать глаза.
Это было на Новый год. Зима выдалась прохладной, поэтому мы сидели дома, под одеялами. Вокруг сестры валялись изрисованные листы бумаги со скетчами, и девочка рассматривала один из них, ожидая ответа.
— Да.
— Поняла. Хм, — Марина нервно облизнула губы.
— Ты скоро тоже уедешь. Поэтому мы бы попрощались при любом раскладе.
Вздохнув, Маринка принялась что-то рисовать. Получилась забавная лягушка в цилиндре и с тростью. Хотя милее выглядела сама сестрица — когда рисунок удавался, она буквально светилась счастьем, тогда как в остальное время выглядела замкнутой в себе и неразговорчивой. Мирославу это наверняка раздражало, поскольку судьбу-то для Маринки желали вполне определенную, чтобы выскочила замуж удачно — и все на этом. А за мало-мальски востребованных парней надо сражаться с конкурентками, и матушка явно не представляла дочь в такой роли. Впрочем, она дочь вообще толком не знала.
— Отец сказал, что ты меня спас, — еле слышно прошептала девочка, чем меня немало удивила. — Мне кажется, что я даже помню…
Я не был уверен в ее воспоминаниях, все-таки Маринка тогда была совсем крохой, но сестра была той еще фантазеркой, могла и представить во всех красках после слов Ивана.
— Отрицать не буду, но к чему ты сейчас про это?
— Страшно. В деревне все время что-то происходит, то смерти, то… Уф.
Я чуть не поперхнулся мандаринкой. Маринка часто молчала, но я и подумать не мог, что она просто старалась закрыться от скверных новостей.
— Все будет хорошо. А знаешь что… Давай, читай заклинание! — неожиданно объявил я. — Водный шар.
— О⁈ Сейчас? Эм… Хорошо.
Как всегда, послушная. Прилежно зачитав фразу, девочка протянула ладонь, и над ней завис водяной шарик. Отодвинув руку, чтобы не намочить рисунки, Маринка старалась не шевелиться, пока я «колдовал» над ее шариком, делая пафосные взмахи руками. Вскоре шар стал напоминать аляповатую копию лягушки в цилиндре и с тростью, а затем действие прекратилось, и вода стекла в ладонь. Добавить элементу сложную форму — не самая простая задача, но хорошая тренировка ноотики.
— К-как⁈ Петя!
— Хорошо учись в школе, и когда закончишь, я тебе расскажу, поняла? — загадочно улыбнувшись, пообещал я. — А пока — тсс! Секрет!
Быстро закивав, девочка продолжала смотреть на меня с восторгом. Приятно быть старшим братом, аж поддался моменту… Но ничего. Если я все время буду рядом, она так и не разовьет свой талант, а старт я ей уже дал.
На этот раз уже мы с Иваном отправились на «экипаже», тогда как Мирослава с Маринкой нас провожали. Мне казалось, что многие были рады исчезновению чудика из деревни, пусть веселятся. Пора повидать город!
Обняв сестру на прощание и помахав матушке, я отправился в путь. Из вещей — лишь оберег от Наташки и вербинит, да бумага о поступлении в школу и пара рублей карманных денег.
Глава 10
Новая личность
«Экипаж» довез нас прямиком до Грязей, по пути удалось лишь полюбоваться на природные пейзажи и мелкие деревеньки, которые не слишком-то отличались от Миролюбовки.
А вот Грязи… Это уже цивилизация! Я семь лет торчал в глуши и изрядно одичал, поэтому когда увидел огромные железнодорожные составы, груженые рудой и углем, чуть в окно не вывалился, как будто и впрямь был ребенком.