— Хотя бы честно.
— Сейчас! — Елизавета дернулась с места и рванула в мою сторону, выставив удлиненные когти перед собой. Оказалась весьма шустрой, но прошла через оптическую иллюзию и врезалась в стену, после чего опять начала верещать от Изгнания где-то в углу.
— Значит, ты выбрала смерть.
— Подожди! — теперь уже Алексей решил со мной в переговорщиков поиграть и зачем-то встал на колени. — Она слишком юна и тупа. Лучше убей меня.
Не, я понимал, что выгляжу не очень убедительно, поэтому диалог как-то не складывается. На мне ведь одна только майка-алкоголичка, трусы и тапочки в виде кроликов, чьи глаза-бусины в полной мере отражали шок от сложившейся ситуации. А что поделать, на мой возраст не такой уж и большой выбор модной одежды и обуви…
— Я же сказал, не буду я тебя усиливать. В вашем мозгу уже должно было созреть, что я силен не по меркам десятилетки, нечего тут пытаться школьника кинуть. Считаю до двух! И если за этим последует хоть еще одна проклятая выходка, вам конец, последнее слово. Два!
Изгнание закончилось, вампиры замерли, после чего встали на колени и склонили головы. На этот раз проверка говорила, что Алексей не врет. И хотя у дурочки не было гамаюна, ее профиль все-таки у меня создался на основе вербинита в ее теле, а верб псимагии подсказывал, что она приняла неизбежное.
— Неплохо. Ты, полоумная, иди мне кофе сделай. И печеньки принеси, — проворчал я.
— Слушай его, — строго произнес Алексей, выглядящий сейчас уже не как тварь в лохмотьях, а как человек, пусть и с удлиненными клыками. Простой такой худощавый паренек лет двадцати с мертвенно-бледным лицом, мешками под глазами и вселенской печалью в глазах. В общем, обычный студент.
Фыркнув, девица поднялась и утопала на кухню, шелестя лохмотьями. Пострадала она меньше всех, поэтому эта так называемая одежда все еще висела на ней без проблем.
— Кто вы? — пересев в кресло, я предложил вампиру детский стульчик с медвежонком на спинке. Мебели маловато, поэтому только так.
— Люди называют нас упырями, — ответил Алексей, осторожно усевшись на стул.
— Чудь?
— Понятное дело, — Алексей усмехнулся.
— Вот так запросто, в Липецке?
— Ха. Люди слишком слабы… Кхм. Кроме тебя… Вас, — Алексей поперхнулся и сделал виноватый вид, потупив взгляд. — Гамаюна у вас нет?
— Можешь звать меня Пётр Константинович, — сказал я и выставил уровень 75, после чего показал ограниченные данные. В принципе, уровень выглядел больше раза в два, чем у элитных нелюдей. Сам гамаюн пока давал меньшее значение, но это лишь ориентир, а не реальная моя сила, да и всяким упырякам знать это совсем необязательно.
Алексей издал нечто нечленораздельное, аж Елизавета выскочила из кухни поглазеть, увидела мой уровень и скрылась назад. У паренька в итоге глаза на лоб полезли, и он торопливо закивал, даже начал кланяться и чуть опять не потерял плохо приросшие на место руки, пока стульчик под ним закачался.
— Как вам будет угодно, Пётр Константинович, — громко прошептал Алексей.
— Ты давай, рассказывай дальше. Откуда здесь?
— Кофе с сахаром? — отозвалась с кухни девица.
— Да, одну ложку. Кружка с «Титановым человеком», в шкафчике наверху.
— Ой, я тоже смотрела. Такие классные спецэффекты!
— Не подлизывайся! — рявкнул Алексей, после чего опять виновато глянул на меня. — Наш клан появился здесь несколько лет назад. Мы не помним своего прошлого, но основатель, Влад Карштайн, осознал себя первым. Очнулся в каком-то склепе, выбрался и постепенно выкопал остальных.
— Выкопал?
Меня терзали смутные сомнения…
— Да. Мы чувствуем друг друга, в том числе еще не пробудившихся новичков, поэтому все — братья и сестры, кроме отца Влада.
— А как быть с вашим, эм, братом? — я бросил взгляд на то, что осталось на полу.
— Это был урок покорности за нашу заносчивость.
— Пусть так. Но вообще-то мне не по душе, что вы людей убиваете, я как бы тоже мог стать жертвой, да и мои друзья… — я демонстративно вздохнул, а Алексей напрягся.
— Печеньки намазать маслом? — опять крикнула с кухни Елизавета.
— Да, пожалуйста. И?
— Мы редко убиваем. Только выпиваем немного крови!
— Угу, детишек, старушек беззащитных каких-нибудь. Пока не убедили.
— Нет! Это… Лиза… Дура! — крикнул Алексей, а полный брани ответ «сестры» потонул в свисте чайника на плите. — Она самая юная. Мы не хотели ее выпускать, но она сбежала и… Вот.